Сад за стеклом был погружён в мягкую полутьму. Белое кружево снега ложилось на ветви елей, на парапет, на дорожки. Лампы вдоль дорожек уже не горели. Ворота — закрыты. Будка охраны — без движения. Ни вращающихся камер, ни прожекторов. Машина Тимура исчезла за поворотом. Дом затих.
Я дышала, как после бега. Грудь содрогалась от беленных ударов сердца: это был шанс. Мой, возможно единственный, шанс выбраться. Моя линия обрыва. И если я сейчас не прыгну, то просто сгорю заживо внутри этой тихой, нарочито вычурной клетки.
Я вернулась к кровати.
Обула кроссовки. Надела шарф-снуд — любимый, толстый, кремовый, с молочно-белой окантовкой (подарок «бухгалтерши из Химок», как охарактеризовал мою единственную близкую подругу Тимур).
Натянула пальто, не застегивая, чтобы не мешалось и не сковывало движений. Ярко-красное, довольно тёплое, но без капюшона, оно совсем не подходило для долгой зимней прогулки, однако иных вариантов не оставалось. Знала бы, что в тот день меня запрут и то, что на мне – останется единственной доступной верхней одеждой – выбрала бы горно-лыжный костюм…
Телефон и документы Тимур так и не вернул.
Сердце в груди колотилось так, будто хотело сбежать раньше меня. Я наклонилась и потянула оконную створку вбок. Скрипнула фурнитура – сердце замерло, чтобы тут же забиться с удвоенной силой.
Снег снаружи искрился, блестел в падающем из окна свете. В лицо пахнуло колючей морозной свежестью. Я подтянулась и села на подоконник. Руки дрожали. Деревянная рама холодила ладони. Перегнувшись, посмотрела вниз.
Высоко. Чёрт возьми, как же высоко!
Земля казалась такой близкой и, вместе с тем, безумно далекой. Голова закружилась. Я торопливо отвела взгляд чтобы не передумать, не струсить, и…
… прыгнула.
**
Падение было коротким, но отчётливо резким, как вспышка. Ветер свистнул в ушах, снег ударил в лицо, ногу пронзила острая, рвущая боль – сугроб не спас.
Я упала на бок, съехала по склону и врезалась в кустарник у подножия дома.
Воздух вырвался из груди хрипом. Мир вспыхнул красным, будто в глаза плеснули кипятком. Лёд царапнул скулу, ветка — шею. Пальцы вцепились в снег — неосознанно, отчаянно. Ладони сразу онемели.
Боль пришла мгновенно.
Жгучая, резкая, будто меня пронзили насквозь. Правую ногу свело, что-то будто вывернулось внутри. Боль закрутилась кольцом от лодыжки до колена, поднимаясь выше. Я попыталась вдохнуть — воздух жёг, резал горло.