Все эти дни я наблюдала за ним. Он ушел всего на пять минут. Но именно этих минут я и ждала.
Я прижалась к стене, выждала. И когда он скрылся из виду — рванула что есть мочи.
На одной ноге, хромая, почти прыгая, я проскользнула мимо будки, мимо кованых скамеек, где летом мы пили кофе. Мимо елки, ещё украшенной к Новому году. Мимо всех этих воспоминаний, застывших, как вода на морозе.
Прихрамывая и переваливаясь как утка, я кое-как добралась до бетонного, обложенного ракушечником забора. Трёхметровый, монолитный, он надёжно защищал территорию особняка, как от проникновения из вне, так и (в моем случае) от несанкционированного выхода наружу.
Вдоль забора шла узкая, расчищенная до каменной кладки, тропинка. Я с облегчением выбралась на неё и, опираясь на стену, побрела в противоположную от главного въезда сторону, огибая укрытый снежным одеялом сад. Где-то там, уже совсем близко, был непросматриваемый камерами выход – старая калитка для садовника, что приходил раз в неделю. На зиму её запирали, но я знала, что замок довольно хлипкий. Тимур всё собирался её заменить или укрепить, но пока так и не нашел времени вызвать подрядчика.
Я подошла, вцепилась в ручку. Рука скользнула, но я дёрнула ещё раз, с усилием, до боли в плече. Металл звякнул. Замок поддался. Скрипнула рама и калитка приоткрылась. Я протиснулась в образовавшийся зазор и рыбкой выскользнула наружу.
Всё. Я была за забором.
Я выбралась!
_____
Колени подкосились. Я присела за ветвистый куст и постараясь отдышаться. Всё тело дрожало. Лодыжка горела. Шарф сбился, снег уже проник под ворот. На висках — иней. Пальцы ледяные, но влажные от пота. Было невозможно холодно. Холодно до боли, до остроты, до крика.
Я поднялась и пошла прочь. Трехметровая монолитная стена осталась позади, как старый, но уже побежденный страх.
Отойдя достаточно далеко, я оглянулась.
Дом стоял за спиной — безжизненный, глухой, отрешённый. Ни одного огонька. Ни тени движения.
Тот самый особняк, который я когда-то называла своим, за стенами которого надеялась получить любовь, но обрела лишь одиночество. Величественное здание, в котором я смеялась сквозь слёзы, пекла пироги, смотрела фильмы, шила безделицы для украшения интерьера…
За стенами которого я умирала — день за днём, год за годом, медленно, но неотвратимо... Кусочек за кусочком. С каждым взглядом, полным равнодушия. С каждым “потом”, “не сейчас”, “не мешай”.