- Что вы не? – тихо спрашивает лорд, внезапно протягивая руку и заправляя мне за ухо выбившийся из растрепанного хвоста локон.
Шокировано молчу, чувствуя словно кипяток ошпарил кожу в месте, где лорд меня коснулся. Впрочем, и он сам будто вздрогнул, с удивлением посмотрев на свою потянувшуюся ко мне конечность. А затем опустил ее, сжав в кулак и проведя пальцами по внутренней стороне ладони так, словно хотел стереть с них жгучее прикосновение.
- Я не хочу здесь оставаться, - шепчу.
- Вам придется, - лорд невесело улыбается, - раз уж вас, странное недоразумение из Дальнего Края, повесили на мою шею, я, как минимум, должен убедиться в том, что вам ничего не угрожает. Но не волнуйтесь, селить вас здесь надолго я не собираюсь. Сегодня же пошлю за кем-то, кто сможет о вас позаботиться в Империи.
- Я справлюсь сама! – шиплю раздраженно.
- Леди, - Бадлмер повышает голос, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы снова напомнить о том, что я не леди, - я всё сказал. Если вам так хочется сбежать, то лучше забудьте и не тратьте время. - Видимо в моих глазах так открыто отражалось несогласие, что лорд продолжил: - Впрочем, если хотите проверить, пожалуйста. Устроим эксперимент?
- Какой эксперимент? – делаю инстинктивный шаг назад.
- Очень простой. Я даю вам возможность сбежать из замка, и если за час вы не сдадитесь, можете идти на все четыре стороны.
Несколько секунд тщательно ищу подвох, но что-то внутри подсказывает, что лорд не лукавит, а если и лукавит, то косвенно.
- Хорошо, - быстро киваю. Всё равно терять мне нечего.
- Уилфред, - лорд повышает голос, - дай леди что-то из запасов верхней одежды униформы горничных.
Практически сразу мне протягивают теплые сапоги почти до колена и толстую приталенную шубу, от веса которой я даже немного пошатываюсь, тут же зарабатывая укоризненный взгляд от всех присутствующих в комнате мужчин.
Игнорирую, разворачиваюсь, и как могу быстро, лечу к парадному входу в замок.
И хотя на задворках разума уже бьется мысль, что моя сделка с Бадлмером – глупость и жест отчаяния, но поделать с собой ничего не могу. Пять долгих лет я и моя семья скитались по Краю, прячась от завоевателей, безжалостно лишающих нас свободы, а порой и жизни. Пять лет страха, пять лет бега к свободе, без осознания, что сама угроза ее лишения – это уже несвобода.