Мы покинули комнату для совещаний. В
коридоре Игорь Бобринский и его секундант направились в одну
сторону, их шаги были уверенными и размеренными. Мы с тетей Леной и
Вересовым пошли в другую. Гулкое эхо наших шагов отражалось от
каменных стен, создавая странное ощущение пустоты и неотвратимости
предстоящего.
— Владимир, — негромко произнес
Вересов, когда мы отошли достаточно далеко, его голос был
спокойным, но в нем чувствовалась напряженность, — нам нужно еще
раз обсудить стратегию. Пойдем в отведенную нам комнату.
Тетя Лена остановилась и крепко
сжала мою руку, ее пальцы были холодными:
— Я буду ждать тебя здесь. Будь
осторожен, племянник.
Я кивнул, отметив про себя необычное
обращение. Тетя Лена крайне редко называла меня "племянником",
только в самых важных ситуациях. От этого слова веяло одновременно
и тревогой и заботой.
Мы с Вересовым вошли в небольшую
комнату, предназначенную для подготовки дуэлянтов. Здесь пахло
пылью и старым деревом, запах напомнил мне о старых книгах в
библиотеке нашего поместья. Григорий Михайлович аккуратно прикрыл
дверь и повернулся ко мне, его взгляд был сосредоточенным и
серьезным:
— Итак, Владимир, давай еще раз
пройдемся по нашему плану. Бобринский будет использовать все свои
преимущества. Нам нужно быть готовыми ко всему.
Я сел на жесткий стул, чувствуя, как
прохладный воздух комнаты немного освежает голову, помогая
собраться с мыслями. Впереди ждал серьезный разговор и, возможно,
последние приготовления перед дуэлью, которая может очень сильно
повлиять на мою жизнь. Или же окончить ее.
* * *
Сорок пять минут пролетели
незаметно, словно песок сквозь пальцы. Мы с Вересовым вышли из
комнаты для подготовки и направились к месту встречи. Наши шаги
эхом отдавались в пустых коридорах, создавая ощущение, будто само
здание затаило дыхание в ожидании предстоящего события.
Тетя Лена уже ждала нас,
прислонившись к холодной каменной стене. Ее лицо было бледным, но
решительным, в глазах читалась смесь тревоги и гордости.
Когда мы подошли к проходу на Поле
Дуэлей, я увидел, что Бобринский, Державин и лейтенант Воронин уже
были там. Они стояли молча, а по какой-то причине напряжение между
ними было почти осязаемым.
Проход представлял собой огромную
арку, вырезанную, казалось, из цельного куска обсидиана. Её
поверхность переливалась тысячами крошечных искр, словно звездное
небо было заключено в камень. От арки исходило едва уловимое
гудение, вибрация которого отдавалась в костях.