…Даже не думал, что пресса так живо среагирует. Не успел я доехать до здания офиса, машину окружила туча с молниями вспышек фотокамер. И вопрос у всех сводился к одному:
— Господин прокурор, что вы ответите на обвинение Донны Линдон?
Я испытывал смешанные чувства. Хотелось задушить идиотку лично… Но в то же время я восхищался отважной дурочкой. Вот так вот объявить на весь Клоувенс, что я ее изнасиловал — надо отчаяться серьезно. А я ведь и правда это сделал. Она не давала мне согласия, а я не спросил — не соображал в тот момент ничего. Только обстоятельств не отбросить. Трагедия лишь в том, что этой глупостью журналистка сделает больней только себе. И мне нужно постараться смягчить для нее этот удар. Потому что общество ее раздавит.
Я замер перед камерой на вдох, дожидаясь, чтобы эта чирикающая туча угомонилась.
— Донна расстроена тем, как именно произошел мой выбор, — заговорил в первый ткнувшийся в морду микрофон. — К сожалению, сложно было что-то изменить в тот момент… Поэтому вышло, как вышло.
— Вы выбрали Донну Линдон своей парой? — полетел следующий вопрос. Журналисты загомонили.
— Именно. И уведомил ее семью о своем выборе. Надеюсь, Донна примет мое предложение.
— Что же заставляет девушку подавать против вас иск?
— Она не может испытывать притяжение пары, поэтому ей было очень тяжело пережить мои вынужденные действия в ее отношении…
Я подбирал каждое слово, глядя в камеру. Представить, что она сидит где-то на том конце и смотрит мне в глаза, было несложно.
— …Мне очень жаль, что ей пришлось ощутить на себе все произошедшее иначе, чем это происходит у большинства.
— Процент вероятности вашего предпочтения столь мал, что трудно поверить, — полетел вопрос от мужика слева.
Только мужчина в такой ситуации мог задать такой вопрос.
— Верно. Поэтому я считаю, что мне повезло, и надеюсь, что Донна примет мои извинения.
— Она еще думает? — снова вопрос от женщины.
— Видимо, уже нет, — улыбнулся я вежливо. — Прошу меня извинить.
Не извинили — попытались кинуть еще несколько вопросов в спину, но я уже не слушал, быстро прокручивая в памяти свои ответы и просчитывая, как каждый ляжет в нашей с Донной партии.
Я смягчил ситуацию, как мог. Когда она станет моей — а она станет, — легко будет это вывернуть шоковым состоянием в виду ее особенности. Хотя общество эту особенность и считает неполноценностью, я больше верил Карлайлу. А еще больше — себе. Мне плевать, что даст мне Донна. Будут дети — отлично, нет — значит, нет.