Все Снорри-герольду подробно хочу расскзаать.
Мой отец был большим людоедом
Жрал людишек из племени Зулу,
И берберами он за обедом
Закусить свое пиво любил.
Но ушел на войну, отчего-то
Подпирая ладошкою скулу:
Восседая в седле бегемота,
Он, со мною прощаясь, грустил.
Так и знала я: он не вернется!
Был предвиденья дар у него.
Что бедою война обернется,
Он заранее, думаю, знал.
И теперь нашим домом владеет
Овдовевшая жинка его,
Моя мачеха, злая Халдея,
Чей мне так ненавистен оскал.
Мне в наследство Зулу достались:
В завещании папа был строг,
И за это меня теперь звали
Юной Зулушкой в нашем краю.
Но для мачехи злющей и лютой
Неприятен был этот итог,
И со мной обращается круто,
Унижает гордыню мою.
За своих двух дочурок радеет
Моя мачеха, словно бы львица,
Ни нарядов для них не жалеет,
Ни вкуснейшего мяса людей.
А меня угнетает жестоко,
Не дает мне людьми поживиться,
Лишь бананом с кокосовым соком
Я питаюсь подряд много дней.
Одеваюсь я только в обноски,
Что остались от младших сестёр,
Их подколки гнилые и плоские
Я сношу ежедневно сто раз.
Но не сломят меня их подколки,
Ведь в душе я сильна до сих пор,
Пусть терзают меня будто волки,
Но настанет и мой звездный час!
Я уверена: добрая Фея
Посетит меня в этой юдоли,
Только пусть прилетает скорее:
Я устала уже ожидать.
Упакует меня она в тыкву,
И хрустальные даст мне ботинки
Чтобы выйти могла я на битву
И наследство завоевать!
Язадумывался
часто,
Каково бы было мне,
Кабы не ослом родился,
А чтоб был я человек.
Я б тогда наверно хвастал,
Что на двух ногах вполне
Я хожу. И я б женился
На девице в кой-то век.
Но вчера, испив бульону,
Что наш Котя наварил,
Превратился я нежданно
В черномазого мужа.
В ярко-белых панталонах
Я такое сотворил,
Будто был я сильно пьяным,
Будто сел я на ежа!
Я вскочил на свои ноги,
В свои руки дудку взял
(что откуда ни возьмися
Появилась у меня)
И мотивов разных много
На той дудке заиграл,
И плясать все принялися
Хохоча и семеня.
А потом Петух-приятель
Обернулся пареньком
Блежнолицым и плюгавым,
Будто с голоду потух.
И запел он так занятно,
Таким тонким голоском,
Что кричать мы стали "браво!
Молоток браток Петух!"
А потом наш Кот мурлыка
Превратился в мужика
В сине-белую полоску
Всё на вкачаных плечах.
На гитаре он пиликал
Так, что взяла нас тоска.
Свой он был нам прямо в доску,
Хоть и скованный в речах!
Всю мы ночку сейшенили
Под луною у костра,