Значит, есть шанс найти ее.
Защитить, утешить, вытереть слезы…
Спасти.
***
…Пустота.
Пустота напоминала саван из черного
шелка. Мягкая, скользящая, неподвижная. Ни злая, ни добрая.
Никакая.
Совсем не похожая на любимое им
звездное небо – прозрачное, чистое, певучее.
Звезды здесь были. Но чужие и
холодные, очень далекие. И они молчали. Всегда.
Он никогда не звал их. Не пытался с
ними поговорить. Почему-то он точно знал, что они не откликнутся.
Что-то было в их колких лучах – может быть, укор…
Нет, здесь было не так плохо. Тихо и
спокойно. Очень спокойно. Непереносимо спокойно. Тишина
обволакивала, прокрадывалась в сердце, мысли, душу. Впитывалась в
дыхание. Мягким пером скользила по нервам.
И это медленно сводило с ума.
Чтобы не раствориться окончательно в
этой вкрадчивой пустоте, он перебирал в голове воспоминания.
Собственно, воспоминаниями это назвать было сложно. Обрывки фраз,
образы, ощущения, запахи… Осколки когда-то разбитой картины.
Осколки, которых было слишком мало, чтобы собрать ее вновь.
Чаще всего вспоминался горький,
душный запах сухого камня. Тяжелые серые своды. Мелькающие лица. Не
человеческие лица, злые…
Он не любил эти воспоминания.
Были и другие лица. Эти ему
нравились больше. Они были знакомыми, хотя он и не знал, откуда.
Иногда на них отражалось страдание, иногда враждебность. Это было
неправильно. Он не знал, почему, но это было неправильно.
Это было… больно.
Он пытался вспомнить, понять, что не
так, но шелковая пустота обвивалась вокруг, душила, туманила мысли.
Окутывала саваном, погребая заживо.
Впрочем, почему заживо? Он ведь
мертв, не так ли?
Он мертв, и его мир разбит на
осколки, как стеклянный витраж. Мелкие, острые, ранящие…
Если он мертв, почему тогда так
больно сердцу?..
Иногда ему хотелось исчезнуть
совсем. Не вспоминать, не чувствовать. Раствориться в тишине. Но
кое-что держало его.
Был еще один образ.
…Она никогда не оборачивалась.
Стояла спиной – черный силуэт среди черноты. Он не знал, как звучит
ее голос. Она всегда молчала. Он не мог толком разглядеть ее
фигуры, понять, какого цвета ее волосы, глаза. Только чувствовал
слабый запах влажной, горьковатой свежести.
Листья… Кажется, так пахли осенние
листья. В том, покинутом мире.
Она не была мертвой. Он
знал это совершенно точно.
Он не мог сдерживаться – протягивал
руку, чтобы дотронуться до ее плеча, ощутить живое тепло. Но она
резко встряхивала головой, прежде, чем он успевал коснуться ее.