По стенам зала побежали густые струи дымящейся крови. Эйрих побледнел и крепче прижал дочь, шепнув ей, чтобы не смотрела. Холлинг стиснул зубы и с ужасом следил за алыми каплями, бьющими прямо на пол. Туда, где падали шипящие брызги, осколки начинали сращиваться, постепенно образуя силуэты существ, словно вырванных из кошмарных снов пациентов больницы «Семи мучеников».
– Зачем… ты вмешиваешься в Танец Времени? – спокойным тоном спросил мерцающий, медленно приближаясь к поднимающемуся фантому.
– Из любопытства. Не подходи ближе, Лаэрт – это не наша драка, против тебя и твоего Ордена у меня ничего нет: вы, честно говоря, приносите немало пользы, вычищая то, что остаётся за нами… гармония и жизнь – тоже важны для нас, ведь без них моим братьям придётся голодать, а это не самое моё любимое состояние, уж поверь, Белый Единорог. Хаос, как ни странно признаться, порой досаждает мне не меньше, чем людям.
– Оставь их в покое, – тихим, но полным металла голосом сказал мерцающий. – Это не твоя добыча.
– Не суетись, мерцающий. У меня разговор к старине Эйриху. Так что же ты видишь, король?
– Ничего… темноту, факелы, лёд… и моих бывших придворных! К чему весь этот жуткий фарс? – срывающимся голосом ответил монарх, ещё крепче сжав перепуганную дочь.
– Неужели ничего? А зря, ведь у тебя оставался шанс… спасительный, как весенний ручей, но ты осквернил его гордыней и самолюбием. И что же ты всё-таки видишь, король?
– Вижу… кровь, кровь по стенам, дым и осколки… чего ты хочешь от меня?
– Немного лучше, Эйрих. Немного. Ты утопил в крови Нарию и половину Хорима только из-за того, что они отказывались выступить твоими головорезами в бойне против поднимающего голову Хиндариса… глупое решение, король: ты взялся за кусок, который не в силах переварить.
– Переварить? – лицо Эйриха исказилось гримасой ужаса и отчаяния, с которыми он боролся усилием воли. – Я… я готов это обсудить и предложить выгодные условия! Выгодные для всех! Даю слово короля!
– Обсудить? Со мной? – кровь ударила бешеными фонтанами и закипела, забурлила, обжигая всё вокруг ядовитым презрением. – Меня всегда интересовало, почему многие правители на деле такие наивные дуралеи, считающие, будто все миры обязаны вращаться вокруг них. Ты даже не можешь заставить крутиться свой ночной горшок, не то что соседние страны, спесивое ничтожество!