Мама родила моего брата в двадцать четыре, а меня – в двадцать шесть. Мне же в прошлом году перевалило за тридцать. И годы сказывались.
Я вдруг заметила, что не соглашаюсь со всем, что говорит мать, как будто мне снова тринадцать. Но она не унималась:
– Я не говорю, что мы всё время развлекались. Мы просто не заморачивались так сильно, как вы.
– Я не заморачиваюсь, – сердито ответила я. Тут же на нее заморочившись.
Люси приподнялась на стульчике и с выжиданием взглянула на меня.
– Помочь не хочешь? – спросила я. – Это твой пирог. У кого завтра день рождения?
Я подвинула стул, и Люси принялась шлепать по тесту деревянной ложкой.
– Хорошо мешаешь, Люси, – проговорила мама голосом любящей бабули. – Помогай! – Ее глаза блестели и были полны умиления, когда она смотрела на Люси. Она была похожа на Бабу-ягу, которая собирается съесть аппетитного пухлого малыша.
– Мам, не хвали ее всё время. Избалуешь.
– Да ладно, – отмахнулась мать. – Ты сама ее все время хвалишь.
– Да, – рассмеявшись, призналась я. – Но она же такая классная.
– Лучше всех.
Некоторое время мы умилялись Люси, мешавшей пирог, потом нетерпение одержало верх, я отняла у нее ложку и взялась за дело сама. Мама села с Люси на пол и завела с ней беседу, играя в кубики.
Я нервно поглядывала на дверь. Надеялась, что Брюс не войдет. В последнее время у меня развивался когнитивный диссонанс каждый раз, когда я находилась с матерью и мужем в одной комнате. Я разрывалась между ними. Не понимала, к какой семье принадлежу. Брюс стал менее терпимым с моими родственниками, часто срывался на мать. Он вообще стал менее терпимым и чаще срывался. Кто бы ни оказывался у нас в гостях, он воспринимал это как посягательство на свое рабочее время.
Я села на пол с газетой – среда, ресторанный выпуск – и стала читать, периодически поднимая глаза на мать с дочкой. С Люси мать вела себя очень демонстративно – мол, я знаю, как детей воспитывать, вот смотри! А может, мне просто казалось.
Наблюдая за тем, как они выстроили башню из разноцветных деревянных кубиков, я поймала себя на непрошеной мысли: а ведь с нами она не была такой идеальной матерью. В нашем доме в Лорелхерсте висит фотография моей матери. Темные волосы завязаны в два хвоста. Через несколько лет она начнет краситься в блондинку. На кончике носа – большие черные очки. 1969 год. Она на переднем плане – делает бакасану.