По крайней мере, когда детишки одновременно рубанули припев, за
дверью, в коридоре, послышался грохот и ругань. Видимо, уборщица
тетя Маша от неожиданности, уронила ведро. И я ее очень даже
понимаю. Чтоб выдержать дружное пение 7" Б" нужно обладать железной
психикой.
Черт... Как же я все это забыл-то... И Валентину Ивановну, и
одноклассников и даже тетю Машу...
– Опять?! Опять ты не поешь, Петров! Ты всегда игнорируешь мои
уроки. Это издевательство какое-то. Сколько можно?!
Валентина Ивановна резко повернулась вместе с сидушкой круглого
стула в мою сторону.
Я, как назло, в этот момент смотрел не на нее, а на стул. Он
тяжёлый, неподъёмный. Если мне не изменяет память, им при желании
можно завалить одного небольшого слона. Главное, чтоб получилось
швырнуть стул ему в башку.
Это старая шутка. Ее постоянно говорил Макс. Я покосился на
друга, который сидел рядом с крайне довольным видом. Впрочем, как и
большинство одноклассников.
Всё происходящее они приняли за очередной номер, который
исполняет главный раздолбай 7" Б", Алёша Петров. А уж мои
препирательства с Офелией, им нравились больше всего. Офелией мы
называли за глаза учительницу музыки. Она казалась нам немного
странненькой. С приветом, по-русски говоря.
– Ты вообще слушаешь, что тебе говорит учитель? – С
драматическим акцентом в голосе спросила Валентина Ивановна, изучая
меня возмущённым взглядом.–
Знаешь, Петров, я понимаю, ты у нас полный, абсолютный лоботряс, и
все такое, но игнорировать уроки музыки, это знаешь ли…Музыка
делает человека человеком! Но ты же...
Учительница развела
руками и тяжело вздохнула. Видимо, я в ее понимании находился
где-томежду
инфузорией-туфелькой и головастиком.
– Скажешь что-нибудь в
свое оправдание, Петров?
Я смотрел на Валентину Ивановну молча и не знал, что ответить.
Вернее, не так. Знал. Мыслей было предостаточно.
К примеру, что человека человеком делает способность соображать
башкой, и музыка тут точно ни при чем. Что ее эти "качели"
задолбали весь класс неимоверно. Что ей бы не мешало заняться
личной жизнью, а не ставить школу в приоритет всего.
Короче, до хрена чего хотел бы сказать, но именно сейчас пока
еще не мог говорить. Вообще не имел для этого сил. Состояние шока,
в котором пребывал последний час, никуда не делось. Оно было при
мне.