Хотя, надо признать, закалка у меня железная. Во всех
сложившихся обстоятельствах не бегаю в истерике и не ору благим
матом. Это, похоже, надо говорить "спасибо" родным вооруженным
силам. Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Вот уж точно. И
не кидается на стены биться головой, когда внезапно приходит в себя
в своем же очень далёком прошлом.
В общем, ладно. Мог я, конечно, говорить, язык не отнялся.
Просто моё состояние в данный момент не располагало ни к спорам, ни
к каким-либо беседам. Вот и всё
– Валентина Ивановна, не обращайте на Петрова внимание. –
Сказала сидящая впереди девчонка, тряхнув головой. Две косички с
огромными бантами смешно подпрыгнули вверх. Поямо руки зачесались
потянуться к этим косичкам и с силой дернуть. – Он сегодня после
урока физкультуры совсем странный. Ему мячом по голове попали. Вон,
Строганов постарался. Петров даже сознание потерял на несколько
минут.
– Ага. – Громко засмеялся кто-то из пацанов. – Обалдеть можно.
Только – раз! Мяч Петрову в голову летит и все. Леха – в одну
сторону. Мяч – в другую. Леха валяется, белый. Мяч лопнул. Вот
точно у Петрова башка непробиваемая.
Не обратил внимания, если честно, кто именно говорил, потому что
сидел и пялился ровно на челку Валентины Ивановны. Меня вид этой
кудрявой чёлки, упрямо выбивающейся из прически, сдерживал от
огромного желания вскочить на ноги, сказать:"Да ну на хер!" и выйти
из класса.
– Ой, Ермаков, чья бы корова мычала. – Фыркнула девчонка,
которая только что говорила обо мне. – Сам вон вчера головой в
турник влетел. И что? Голова твоя на месте, а турник...
Я пялился на эту малолетнюю особу, вспоминая ее имя. Вернее, на
спину, обтянутую школьной формой, и на два банта, которые
продолжали мельтешить перед глазами, рождая в душе всякие
глупости.
Наташа…Да, Наташа Деева. Отличница, ябеда и староста класса. Та
еще стервозина. Не знаю, насколько подобное определение применимо к
тринадцатилетней девочке, но с другой стороны, при чем тут возраст,
если она действительно ужасная стерва. Тринадцать же ей…Судя по той
окружающей действительности, что я наблюдаю последний час, да.
– Алексей! – Валентина Ивановна моментально сменила гнев на
милость, а раскрасневшиеся щеки на испуганную бледность. Она,
конечно, нереально впечатлительная. – Так что же ты молчишь?! Нужно
немедленно идти в медпункт! Почему Владимир Владимирович этого не
сделал?