Меня душили ярость, обида, слёзы.
– Виктория! Вика… – донеслось в спину, за которой захлопнулась
дверь. Глотая слёзы и не дожидаясь лифта, ринулась вниз по
лестнице, спотыкаясь, хватаясь за перила и перепрыгивая сразу
несколько ступеней, спешила в подземный гараж.
Через пять минут мои трясущиеся пальцы пытались вставить ключ в
замок.
– Вишенка, откройся, – прошептала я, прижимаясь лбом к
прохладному чёрному металлу. Что-то щёлкнуло, дверь распахнулась,
давая доступ в вишнёвый салон.
Я с детства была странной, могла передвинуть кружку, поднять
ложку силой мысли, легко подойти к самой страшной и опасной собаке
во дворе, погладить её, и она начинала ластиться ко мне словно
котёнок. Родители смотрели на мои выкрутасы с ужасом, шептались и
грозили отвести к врачу, но наутро неожиданно забывали о моих
странностях.
Наш технический мир вбивал в голову, что волшебников не бывает,
поэтому я стала прятать свой дар, зачитываясь сказками и желая
попасть в тот мир, где не буду казаться странной.
Чуда, конечно, не происходило, и я смирилась с
действительностью. Прятала как могла свой дар, лишь изредка желая
отцу удачи в делах. Мне, как и всем детям, хотелось интересных
игрушек, красивой одежды, а для всего этого нужны были деньги.
На восемнадцать лет я «уговорила» родителей купить мне шикарную
чёрную машину с вишнёвым салоном. Не жалея магических сил, каждый
день пыталась оживить машинку, которую ласково назвала Вишенка.
Преображения, как у трансформеров, не произошло, но девочка
понимала меня с полуслова, сама могла открыть дверь, завестись, а
на трассе, стоило отпустить руль, она с лёгкостью перехватывала
управление и, прибавив скорость, под мои восторженные крики неслась
вперёд.
Вот и сегодня, чувствуя, что произошло что-то ужасное, Вишенка,
стоило мне положить руки на руль, аккуратно выехала с парковки. Моя
красавица всегда соблюдала правила дорожного движения, не создавала
опасных ситуаций, я ей доверяла больше, чем себе.
– Как такое могло произойти? – всхлипывая, спрашивала машину. –
Егор, моя первая любовь. Вишенка, ты же знаешь, что мы с ним вместе
с первого курса института. Он мне клялся в любви, что никогда не
бросит. И даже узнав о диагнозе, сам отказался от суррогатного
материнства. А сейчас что? Любовница, ребёнок… – мои слова прервал
щелчок открывшегося бардачка. – Спасибо, – поблагодарила, доставая
сухие салфетки.