— Чего? — недоумённо уставился я на него, плохо соображая, что
конкретно от меня этому старосте нужно.
— Да разродиться дочь его не может, вот и просит вас подсобить,
— разъяснил Егорыч, теребя бороду и косясь в мою сторону. — А вы-то
уж четвёртый курс закончили, в следующем году выпускаться будете.
Почти врач полноценный. Уже и присягу принесли, и ваш целительский
Кодекс это зафиксировал.
— Так, её сиятельство и сказала, — закивал староста, поднимаясь
на ноги. — Тут недалеко, всего пара вёрст в сторону от главной
дороги.
— Помочь надобно, барин, — кивнул Егорыч, садясь на своё место.
— Кодекс же ясно гласит, что целитель не имеет права оставить в
беде кого бы то ни было, независимо от его статуса и положения в
обществе. Залезай сюда, дорогу показывать будешь, — крикнул он
мужичку, который резко вскочил и умостился рядом с денщиком.
Я только успел устроиться на сиденье, как машина сорвалась с
места и, поднимая столбы пыли, понеслась по едва заметной тропке,
уходящей от главной дороги. Что это за Кодекс такой, ангелы
поднебесные вас всех раздери, в котором даже желания бедняги кадета
не спрашивают?
Я лихорадочно пытался вспомнить, что мне вообще известно про
роды, анатомию женщин и маленьких детишек, которых из этих женщин
вытаскивают. Но в голове была только картинка манекена, из которого
рождается ребёнок, крутя головкой, и голос преподавателя, который
гласил, что вот это роды нормальные. А ненормальные, то есть,
патологические, нам знать не обязательно, потому что массовые роды
в воинских частях и гарнизонах, вроде бы, не предусмотрены. Природа
о таком комфорте для военных медиков позаботилась.
И что мне теперь делать, вашу мать? Ладно, на месте разберусь. А
сестрица моя, за такую подставу мне ещё ответит.
Не успел я придумать месть своей сестрёнке, которую в глаза не
видел, как мы въехали в довольно крупное селение и, разгоняя
противным гудком прохожих, детишек и живность, остановились в
центре села возле большого двухэтажного дома.
Я вышел из машины, направляясь в сторону этого особняка под
удивлённые и любопытные взгляды местных жителей. В основном это
были дети да женщины разных возрастов.
Я даже загляделся на парочку воркующих между собой девушек лет
двадцати, засматриваясь на их, хм, глаза. Очень выразительные,
практически бездонные. Всё что угодно, только не думать о том, что
меня ожидает.