Сервировав стол, я обвела его приглашающим жестом — в основном для домового. Но Пиц, всё это время сидевший на подоконнике и болтавший ножками, вдруг обернулся клочком тумана, взмыл к потолку и сообщил оттуда:
— Я уж к себе пойду, не обессудьте. Не люблю питаться в компании.
Из тумана почему-то торчали зелёные ботинки, до того яркие, что я невольно перевела взгляд на герцога: цвет ну в точности как кошачьи глазищи.
— Пиц…
— И не уговаривай, — отрезал этот предатель и банально исчез.
Предназначенная ему тарелочка с куском торта плавно поднялась над столом и неторопливо полетела в Маришкину комнату. Следом отправились три круассана из вскрытого пакета и бокал с горячим чаем. Предатель-то предатель, а вкусняшки не забыл…
Оставалось мысленно вздохнуть и тщательно размешивать ложечкой сахар. Разговаривать с незваным гостем не было никакого желания. А ведь нужно.
— Вы чай пейте… А то остынет, — предложила я.
— И уходите, да? — понятливо продолжил герцог.
— Вы очень проницательны, — съязвила я.
Да! Все истории когда-нибудь заканчиваются. И мне очень хотелось поставить в этой большую жирную точку. Точнее, кляксу, чтобы залить все воспоминания. Но сие вряд ли возможно в свете событий двух последних дней, прямо и беспощадно затрагивающих мою жизнь. Какая уж тут точка! Разве что в прологе…
Но попытаться я ведь могу?! Значит, должна.
— Константин Андреевич. Я действительно хотела бы вас больше никогда не видеть, — сказала я честно. — Скажите, пожалуйста, можем ли мы как-то положительно решить этот вопрос?
— Боюсь, что нет, — не менее честно ответил герцог. — И поверьте, Софья Сергеевна, я сам далеко не в восторге от происходящего. Но вариантов нет, и нам с вами нужно как-то…
— Да ничего мне от вас не нужно, понимаете?!
— Прекрасно понимаю. И тоже хочу спросить: как я могу получить ваше согласие?
— На что? — уточнила я. Надежда, она же умирает долго и мучительно… В судорогах…
— На моё предложение руки и сердца, — вздохнул он.
Только супового набора мне не хватало в хозяйстве. Из отощавшей кошатины.
— Зачем вам это? — Я выставила перед собой ладонь, жестом предлагая помолчать, и продолжила: — Константин Андреевич, вы же взрослый разумный человек. Хорошо, оборотень. Вы должны понимать, что я не могу выходить замуж за первого встречного просто потому, что ему так захотелось. Наверное, у вас есть ещё какая-то, более весомая причина, но я-то о ней не знаю.