Створка одной дверцы выдавалась чуть
вперёд. Похоже, рассеянностью страдал не только Эрдман, но и хозяин
кабинета, забыв или, зачитавшись, не успев замкнуть свой сундук,
сиречь шкаф с сокровищами. Сердце Захарии неистово
забилось.
Неужели он своими глазами увидит, о
чём шептались студенты? Знаменитые трактаты Абу-ибн-Сины,
известного как Авиценна, свитки Цельса и рукописи Парацельса,
папирусы безымянных египетских целителей… Представить
немыслимо!
Затаив дыхание, коснулся начищенной до
блеска медной ручки. А ну, как сейчас сработает какая-нибудь
защита! Но гром не грянул, молния не сорвалась с потолка, а
напольные часы времён короля Иакова Первого продолжали отстукивать
мерно, ровно. Дверца подалась и бесшумно открылась.
Дух Времени отдавал пергаментной пылью
и какими-то органическими красителями. Неудержимо захотелось
чихнуть. Бывший студент сморщился, пережал пальцами переносицу,
глянул на один из тиснёных золотом книжных корешков и перестал
дышать, забыв о чихе. Потянул дрожащую руку. Отдёрнул. Обозвал себя
дураком и крэтином и зашарил по карманам сюртука. Перчатки
же! Тонкие нитяные перчатки, которые всегда при нём на случай
надобности! Он не невежа, он знает, что со старинными книгами нужно
обращаться куда бережнее, чем с лабораторными
препаратами.
И всё же немного помедлил, прежде чем
коснуться переплёта. Показалось, что запах дорогих сигар сгустился,
будто Элайджа Диккенс не сидел сейчас в нескольких кварталах от
госпиталя, а стоял за плечом у практиканта и укоризненно качал
головой. Захария судорожно сглотнул. Прижал книгу к
груди.
– Я только посмотрю! – сказал громко.
– Только… полчасика! А потом поставлю на место, клянусь
честью!
Было с чего голове пойти кругом. В
руках молодого человека оказался экземпляр единственного
издания«Mikrokosmographia»,самого Хелкайи Крука, придворного медика Иакова
Второго. В сафьяновом переплёте ручной работы, с навешанным
заклинанием лояльности, которое даже не пискнуло под робкими
поглаживаниями Захарии, а, напротив, уловив волну исходящего от
него благоговения, распахнуло страницы. С уникальными авторскими
иллюстрациями, объявленными когда-то Церковью, как и само издание,
неприличными: видите ли, из-за изображения не только внутренних
органов, но и гениталий, мужских и женских… Как будто в
человеческом теле, изваянном самим Господом, может быть что-то
постыдное! Отцы Церкви тогда не слишком охотно свернули травлю
книги и автора, но второго издания не допустили. И теперь только
для юного гения, без пяти минут доктора медицины, шелестел
страницами один из немногих не сожжённых экземпляров.