- Обедать и любоваться тобой. Ты представить себе не можешь как
прекрасно влияешь на мой аппетит, когда я любуюсь тобой.
- Скажешь тоже, - хмыкнула та. А вот заалевшие щёчки девушки
сообщили мне, что комплимент мой был принят. Не пролетели мимо
девичьих ушек мои слова.
Тут мой взгляд упал на бумажные листы на столе перед ней.
Нескольких секунд мне хватило понять, что часть из них – это
русско-японских переводчик, а другие документы на русском. Кажется,
девушка силилась разобраться в том, что наваяли мои
соотечественники.
- О-о, ты учишь русский! – уважительно произнёс я, ухватившись
за возможность сблизиться с симпатяшкой. – Здорово!
- Ты вот так за секунду понял какой это язык? Не английский, не
немецкий или какой-то иной славянский? – как-то по-иному взглянула
на меня японка.
- Не за секунду, конечно. А за пять примерно, - улыбнулся я ей.
– Тем более чего тут гадать, зная, с какой страной мы граничим. А
английский я чуть-чуть знаю и сразу понял, что это не он. Немецкий
по алфавиту на английский больше похож, чем на русский.
- Интересно, - девушка отложила листы в сторону и уставилась на
меня.
- Что?
- Интересно, как с таким багажом иностранных языков ты трудишься
обычным… э-э, уборщиком, кажется.
- Шикейшико, - поправил я ей.
- Да, точно, – резко кивнула она. Потом поправила разлетевшиеся
волосы и спросила. – Кудо, а ты можешь краем глаза взглянуть на эти
документы? И на мои наброски по переводу ещё?
- Давай, - я сдвинул в сторону поднос с обедом и протянул руку к
бумагам. Та тут же двинула те ко мне.
За пять минут я прочитал три листа с мелким шрифтом и уяснил
смысл. Речь шла о русской крупной фирме, которая получила
разрешение японских властей взять под свой контроль уход за
русскими могилами в нескольких префектурах. В том числе и в Токио.
Таких мест оказалось весьма немало. Сказывались несколько купных
войн и мелкие стычки между двух крупных соседствующих держав.
Больше всего погибло и было захоронено тел во время русско-японской
войны 1905-го года и во время Второй Мировой. В первом конфликте
девяносто процентов захоронений пришлись на долю умерших
военнопленных. Их японцы после захвата везли в свою страну и
закрывали в лагерях. От болезней и ранений и из-за отсутствия
должного ухода с лекарствами погибли несколько тысяч человек. Во
втором конфликте погибших хоронили уже сами русские, создавая
братские могилы или небольшие кладбища недалеко от мест сражений.
За десятилетия и в процессе то потепления, то охлаждения отношений
между политиками могилы переносились или останки из них
передавались родственникам для перезахоронения на Родине. Также к
русским захоронениям «подселялись» японские и в итоге кладбище
становилось японским. В итоге отдельных иностранных кладбищ
практически не осталось. Все могилы оказались на территории
японских официальных захоронений. В документе Мизуки перечислялись
все такие места, вплоть до количества иностранных могил.