А ответ прост: есть тайны, на которые нужно, как на столбы
электропередачи, вешать табличку: череп и надпись «не влезай,
убьёт». Так что без нужды — нет, не влезу. Нас уже убивали, хватит.
Ничего хорошего в смерти нет. Проверено.
Я опять спустился вниз, в парикмахерскую. Постригся, а то оброс
за месяц. Стрижка самая простая «офицерская», шестьдесят копеек без
одеколона.
И опять к себе. Душ, смена белья, парадная форма, ордена. И
пистолет в кобуре. В «Винокурню» я безоружным ходил, но то
больница. А сейчас путь мой лежит в Спорткомитет, туда без
пистолета ходить страшно. Шутка.
А костюм-то на мне того-с… Болтается. Ну да, потеря десяти
процентов веса сказывается. Но рост прежний, ширина плеч прежняя,
осанка прежняя — так что сойдёт. Не покупать же новый? К матчу
поправлюсь. Или девочки подгонят по фигуре. А в Спорткомитете и не
заметят. Или заметят, так переживу.
На всякий случай надел плащ: и на улице свежо, и орденами зря не
сверкать.
На стоянке такси машин не оказалось. Я подождал пять минут,
десять… Наконец, подъехала «Волга».
— Нарасхват мы, — сказал таксист. — Метро-то, слышали?
— Не слышал, — признался я.
— Закрыта Сокольническая линия. Не вся, несколько станций.
Говорят, мины ищут, с войны которые. Вот люди поверху и двигаются.
Кто на чём. На такси тоже.
— План-то перевыполняете?
— Перевыполняем, — и таксист вздохнул.
— А почему не слышу радости?
— Всё сверхплановое пойдёт в фонд восстановления, чтобы и
«Москву» построить новую, и вообще… Срочно, к Олимпиаде. В нашем
таксопарке мужики считают, что неспроста рвануло, совсем неспроста.
Без ЦеРеУ не обошлось. Они Олимпиаду нашу хотят отменить, мол,
какая Олимпиада, если Москва заминирована?
— Прямо-таки и заминирована…
— Вся, не вся, а вот Брежнев, Андропов, Суслов жили, ну, или
живут в новых домах, послевоенных.
— Половина Москвы живёт в новых домах, — возразил я.
— Это да, но дом дому рознь. Есть такие старые дома, не дома, а
хоромы. Стены между квартирами — в метр! Даже больше! С ходами, для
вентиляции. В них в жару прохладно, а в морозы тепло. И ничего не
слышно от соседей. У меня дядя в таком доме живет, он писатель, у
него две сталинские премии.
— Интересно, — учтиво сказал я. — А вы, значит, в таксисты?
— Тоже дело, — сказал таксист. — Дядя-то не сразу в писатели
подался, двадцать лет по морям плавал, Северный морской путь,
может, слышали?