Советские аппараты искусственной почки ничем не уступают
зарубежным, и даже превосходят их, это я тоже говорил. Но
производство аппаратуры в стране плановое, лишних аппаратов нет, а
нелишние все заняты, не простаивают. В «Винокурне» же таких
аппаратов и вовсе нет. Вот этого говорить не нужно, сказали мне на
телевидении. Я обиделся, но виду не показал.
Не было — будут!
Через три дня больница получила восемь аппаратов A2008
германской фирмы Fresenius. Западногерманской. Благодаря
беспрецедентным мерам советского правительства. Аппаратура была
доставлена авиацией, минуя обычные таможенные и прочие волокиты.
Доставлена, установлена, и начала работать. Что повысило шансы
пострадавших на выживание. Резко повысило. В разы, опять же
по-народному.
Удачей было то, что простой человек Женя, а ныне Евгений
Владимирович Конопатьев, как раз прошел обучение, теорию и практику
работы с этими аппаратами. Мы собирались купить четыре аппарата для
«Космоса», нашего лечебного центра в Ливии. Где четыре, там и
двенадцать. «Космосу» четыре, а «Винокурне» восемь. И вот аппараты
налажены и работают. А Евгений Владимирович обучает тонкостям
диализа Лису, Пантеру и ещё четырех девушек клинических
ординаторов. По ланкастерской системе. В рабочем порядке.
И вот настал день, когда можно сказать — всё. Бери шинель, пошли
домой. Новых поступлений не будет, и в моем присутствии здесь нужды
больше нет. С текущей работой прекрасно справятся и без меня, тем
более, штатные хирурги выздоровели, вернулись, и поглядывают на
меня недоуменно: а этот чего здесь отирается? Шёл бы
подобру-поздорову, откуда пришел, работать должны
профессионалы!
Я нисколько не возражал. Делать мне здесь и в самом деле больше
нечего. Командировку я отметил ещё вчера, загодя, осталось собрать
вещички — и адью. Да какие вещички, пустяк.
А завотделением затащил меня к себе. Последний раз чаю
попить.
— И не откроете секрет, где вы опыта набирались? — сказал
Альберт Гаврилович. — Только не нужно институт хвалить. Хороший
институт, спору нет, но этому на лекциях не научишься, а практики у
вас такой быть просто не могло.
— Ну, а где ж я мог научиться, как не в институте, Альберт
Гаврилович? Отбросьте невозможное, и то, что останется, и будет
истиной, какой бы маловероятной она не представлялась. Моя
биография — как на ладошке. Не был, не состоял, не участвовал.
Вернее, наоборот — был, состою, участвую, но в хорошем смысле.
Окончил школу, и сразу в институт. Год назад вышел из института.
Турниры, матчи, опять турниры, опять матчи. Всё на слуху.