– Да разве ж вам это интересно? –
продолжая улыбаться, он наклонился подобрать обломки короны. –
Давайте лучше познакомимся! Мое имя вы уже знаете…
– А меня зовут Дана Кригом, – она
подставила руку для лобызания. Касаясь губами бархатистой кожи,
пахнущей духами, Шут уже думал, как бы поудачней убраться восвояси,
но тут боковая дверь открылась и в зал шагнула королева
Элея ее собственной величественной персоной.
Она, как всегда, была безупречна:
золотисто-каштановые волосы, украшенные драгоценными камнями,
диадемой лежали вокруг головы, небольшую высокую грудь плотно
облегал лиф темно-вишневого платья, весь в белоснежных
кружевах.
– Развлекаешься, Пат, – взгляд
королевы по обыкновению при виде Шута исполнился легкого небрежения
и холодка. – Кина уже передал тебе мое поручение? – Шут
отрицательно качнул головой. – К нам прибыл барон Дарм с дочерьми.
К обеду ты должен быть в трапезной. Только обойдись, пожалуйста,
без пошлых шуток. Я буду тебе признательна, если ты ограничишься
своими немыми сценками и не будешь распускать язык.
Не дожидаясь его ответа, Элея
покинула тронный зал через главный вход.
Королева Шуту нравилась, хотя сама
она относилась к любимцу супруга без особой симпатии. Мало кто
знал, что внешне такая хладнокровная и сдержанная Элея была сильно
обижена на господина Патрика: виду Ее Величество не подавали, а Шут
притворялся, что не догадывается.
У нее был сильный характер, у
королевы Элеи, но при этом жена Руальда – урожденная принцесса
Белых Островов – никогда не проявляла себя ни тираншей, ни дурой. В
отличие от большинства женщин династии Крылатых, что вот уже четыре
столетия подряд правила Закатным Краем. Даже интриг Элея не
поощряла – к величайшему неудовольствию своих фрейлин, больших
любительниц плести сети из слухов и тайных козней, направленных в
основном друг на друга.
– Простите, леди Дана. Я вынужден
покинуть вас. – Шут изобразил на лице великое сожаление, достал у
фрейлины из-за ушка соломенную розочку и, с поклоном вручив ей этот
выкуп за свободу, колесом выкатился вслед за королевой.
Да… он мало с кем по-настоящему был
близок при дворе. Веселил всех, а о серьезном заговаривал редко. И
в глубине души оставался тем же застенчивым мальчишкой, каким
впервые появился в Солнечном Чертоге. Просто научился прятать свою
робость за дерзостью и пьянящей бравадой.