Изначально, разумеется, не знали –
кого и за что убили. Городовые Егорушкин со Смирновым, отправленные
приставом проверять информацию, убедились, что труп имеется, не
сбежал, а лежит там, где указал источник, опросили крестьян, а те
сразу же сообщили, что это валяется конокрад, которого они ночью
все вместе били-били, да насмерть и убили.
Фуэнте Овехуна какая-то[3].
Малость охреневшие полицейские,
пришедшие сюда пешком (кто из-за двух верст нижним чинам коляску
даст?), приказали запрягать телегу и везти тело в город.
Мертвеца определили в покойницкую, мне
принесли полицейский рапорт и вещи, найденные в карманах убитого:
перочинный нож, кисет с табаком, коробок спичек, две медных монеты.
И паспорт. Фотографии нет, да их еще в паспортах не бывает, но
описание человека имеется. Не факт, что в кармане покойного именно
его удостоверение личности, но, если обратное не установлено,
станем исходить из этого. Сразу могу сказать, что конокрад
залетный. Свои с паспортами не ходят, они им без
надобности.
Так и есть. Документ выдан на имя
крестьянина Игнатия Федорова Фомина, 27 лет, деревни Починок
Грязовецкого уезда Вологодской губернии, православного, которому
разрешено отправиться на работу в город Рыбинск Ярославской
губернии. Приметы – два аршина с четвертью, волосы русые, нос
курносый, на правой щеке родинка, размером с двухкопеечную
монету.
Выписан документ волостным правлением
в августе этого года. Недавно, значит, Фомин вступил на
криминальный путь. Мог бы в Рыбинске работать, так понесло его в
противоположную сторону чужих коней красть. Хреновый, стало быть,
конокрад получился – точнее, вообще не получился, если сразу
поймали и убили.
Паспорт Фомина положил в конверт,
присовокупив к открытому по убийству делу, посетовав еще раз, что
жители Борки (или Борока?), не спрятали труп где-нибудь в лесу.
Никто ничего бы не знал, и не ведал. И на кой леший тело вытащили
на середину деревни? Глядишь, господин судебный следователь спал бы
себе спокойно, французский язык учил. Теперь трудись.
Еще раз перечитал рапорт, подписанный
городовыми, поматерился и пошел ругаться с полицией.
Мой приятель – пристав Ухтомский,
согласен, что судебного следователя нужно было сразу вызывать на
место происшествия, по части задержания зачинщиков пожимал
плечами.