— Надо было хоть что-нибудь с собой
взять, — продолжал причитать Смирнов.
Чего терпеть не могу, так подобных
причитаний. Все мы задним умом крепки, а говорить – надо было так
сделать, а не этак, раздражает.
— Что я возьму? Зонтик или капор
женский? — огрызнулся я. — Ты мне помочь чем-нибудь можешь? Если
нет, то помалкивай и радуйся, что своя голова сухой останется. И
задница заодно.
Пока воспитывал городового, что старше
меня в два раза, пристав Ухтомский успел открыть шкаф и вытащить из
него серый сверток. Развернув его, продемонстрировал
плащ-накидку.
— Новехонькая, — сообщил пристав. —
Берите, Иван Александрович, пригодится.
— Вот, спасибочки Антон Евлампиевич, —
обрадовался я, накидывая плащ. Показалось, что теплее стало. —
Верну в целости и сохранности.
— Не вздумайте! — замахал руками
Ухтомский. — И денег не предлагайте, обижусь. Подарок это. У меня
таких штуки три, не знаю, куда девать. Выдают раз в пять лет, я еще
прежние не сносил.
Выехали двумя колясками. На первой мы
с приставом, на второй городовые. Пока двигались городом – еще
ничего, но на выезде, как перебрались через реку Ягорбу, дорога
стала похуже, но ехать можно. Но как свернули, вместо дороги пошла
грязь и сплошные лужи.
— Дождь тут вчера и позавчера лил, —
сообщил Ухтомский. — Странное дело, что до нас только сегодня
добрался.
Я покивал. Как такой дождь называют
синоптики? Вроде, пятнистый.
Под копытами лошадей мокрая земля
хлюпала, колеса проседали, словно не по земле едем, а по болоту. И
сверху лило. Спасибо Антону Евлампиевичу, иначе уже промок
насквозь.
— Это еще ничего, — утешил меня
пристав. — Если на Белозерск ехать, там глина сплошная. Когда
намокнет – телега вязнет по самые оси, спицы залепит, колеса,
словно караваи ржаные, не крутятся. Приходится вылезать и
толкать.
— Сыро – это даже и хорошо, —
продолжал Ухтомский. — Все по домам сидят.
На мой взгляд, крестьянину и без дождя
положено сидеть дома. Все, что можно убрать – убрали, озимые еще в
августе посеяли.
С грехом пополам одолели версту минут
за двадцать. Пешком быстрее.
В деревне Борок нас никто не ждал. А
мне нужна изба, чтобы развернуть в ней «полевой штаб». Пристав это
знал и, не спрашивая, уверенно направил коляску к одному из домов,
стоящему на отшибе.
— Знакомец здесь мой живет, — сообщил
Ухтомский. — Игнат Сизнев. Вдовец, дочка у него одна, сам девке и
за мамку, и за папку. Дочь у него толковая, школу грамоты окончила,
по хозяйству отцу помогает. У Сизнева попросторнее, у него мы
допросную и устроим. В другую избу пойти – там от народа не
протолкнешься, а выгонять, вроде неловко.