Абрис! Этот ведь точно был абрис, о
котором толковал мой сосед по каземату. Помнится, Первый утверждал,
будто за эти схемы школы дерут три шкуры, а с меня денег не просят,
изучай — не хочу.
Помимо системы меридианов на колонне
имелись какие-то пометки, я пригляделся к ним и вдруг сообразил,
что значение большинства символов мне уже известно. На камне
отчётливо выделялись круги, треугольники, квадраты, пятиконечные
звёзды и линии — прямые, извилистые, пунктирные.
Я хмыкнул и пригляделся к изображению
правой руки. Основной меридиан, уходивший в неё от оправы, отмечала
двойная волнистая черта, а куда более тонкую дополнительную стрелку
пометили одинарной линией — прерывистой и с точками. Когда такие
попадались на полу, требовалось бежать, а извилистая, напротив,
обозначала медленное и ровное продвижение вперёд.
Выходит, главный меридиан
предназначался для мощных воздействий, а второстепенный для быстрых
приказов? Или для управления выбросом силы?
Тут было о чём подумать. Но не
сейчас.
Я собрался с решимостью, вроде бы
потянул в себя оранжевое сияние легонько-легонько и в итоге
хватанул столько силы, что внутри будто солнце вспыхнуло! Жар
переполнил меня, показалось даже, что вот-вот и сгорю, но нет,
конечно же. Прожарило исключительно дух, да ещё разом вскипели и
начали сплавляться друг с другом сгустки проклятий.
Черти драные! Больно-то как!
Каким-то чудом я не потерял сознания
и равномерно задышал, перебарывая подступившее не забытьё даже, но
безумие.
— Слабак! — рассмеялись за
спиной.
Я проигнорировал насмешку и вновь
вернулся к изучению схемы абриса. Одни группы исчертивших камень
отметок показывали, каким именно образом следует пропускать энергию
по исходящим меридианам; согласно другим, небесная сила не должна
была покидать тело вовсе, вместо этого ей надлежало непонятно зачем
круг за кругом течь по абрису и возвращаться в ядро.
В итоге я даже справился на сей счёт
у Грая, но приютского врача моя находка нисколько не
заинтересовала.
— Должно быть, там раньше занимались
наставники, — пожал он плечами.
А вот Лучезар проявил
любопытство.
— Узлы сосчитал? — спросил он, всем
своим тоном давая понять, что нисколько не сомневается в
обратном.
Но я сосчитал и потому спокойно
сказал:
— Тридцать шесть.
— Старая добрая классика! — выдал
юнец с нескрываемым пренебрежением.