История, которую поведал мне Валька, оттирая со шкафа в комнате
наименее приличные надписи и ругаясь временам, потому что это было
совсем непросто сделать, тоже началась с лагерных воздыханий. Пока
мелюзга, еще не вошедшая в период полового созревания, занималась
своими нехитрыми детскими делами, в крови ребят постарше неистово
бурлили гормоны. Пацаны в свои четырнадцать-пятнадцать выглядели,
как водится, не особо привлекательно: непропорционально рослые,
прыщавые, сутулые... При этом комплексами по поводу собственной
внешности они совершенно не страдали: напротив, каждый считал себя
не менее привлекательным, чем Ален Делон, и рассказывал друганам,
как закадрил в прошлом году на смене самую красивую вожатую.
Вожатую описывали всегда одинаково: девушка лет двадцати, ростом
под метр восемьдесят и грудью обязательно третьего размера. Не
знаю, откуда взялись эти параметры. Может, где-то есть единые
стандарты девушек-вожатых, которые в некоторых лагерях
неукоснительно соблюдаются?
А вот среди девочек, многие из которых к пятнадцати годам уже
сформировались, встречались настоящие красотки. Особенно выделялась
одна: белокурая, вечно витающая в облаках, меланхоличная — и как
магнит, притягивающая внимание парней — Вика. Судя по беглому
описанию, которое дал ей Валька, я понял, что девчушка была вылитой
копией Полумны Лавгуд из саги о Гарри Поттере. Нет, она не говорила
глупостей вроде "мы идем ловить морщерогих кизляков" и не
предлагала всем вокруг купить новый выпуск "Придиры" со
спектрально-астральными очками. Вика много с кем дружила, общалась,
играла, активно участвовала в общих посиделках, но при этом всегда
находилась как бы в стороне, наблюдая за происходящим.
На ухаживания пацанов принцесса отвечала вежливо и очень
деликатно. Никому не грубила, никого не отшивала, но и взаимностью
не отвечала. На приглашения совершить променад после ужина
красавица деликатно отвечала: "Прости, не могу завтра викторина /
"Зарница" / рано вставать" и одаривала приглашающего сверкающей
улыбкой, чтобы тот не обижался. Так было с самого начала смены и
почти до ее конца. Когда до прощального костра оставалась всего
неделя, на счету Вики уже было с десяток разбитых сердец.
Поговаривали, что один безнадежно влюбленный в нее парнишка даже
пробрался в невесть как открытую вечером и оставшуюся без присмотра
санчасть, чтобы выкрасть таблетки, наглотаться и оставить этот
бренный мир. Однако повариха тетя Люба, случайно проходящая мимо,
увидела шкета в окне и поняла, что дело дрянь, и надо действовать
быстро. Несмотря на почтенный возраст, она влетела туда, выломав
запертую изнутри дверь, вовремя схватила его за загривок и оттащила
к вожатым. В этот момент несчастный Ромео уже собирался закинуть в
себя пригоршню не пойми чего. Парня на следующий день забрали домой
родители, медсестру, забывшую закрыть дверь, мигом уволили, шумиху
поднимать не стали. А Вика, как ни в чем не бывало, продолжила
мирно со всеми общаться и все так же же сверкать белозубой
улыбкой.