– Да мы, в общем-то, уже почти
закончили. Вот тут поставьте подпись, спасибо, расшифровку подписи,
и-и-и вот тут. На этом всё. Не задерживаю вас. И ещё. О
произошедшем прошу пока не распространяться. Идёт следствие.
– Болтать языком не обучен!
– Да не обижайтесь вы, ну, право
слово, не хотел обидеть! Просто вас, скорее всего скоро начнут
осаждать местные репортёры.
– А вы им про меня ничего не
говорите, а? – чего-то с газетчиками у меня желания общаться не
было.
– Ага, витязь-спаситель инкогнито, –
он улыбнулся. – Вы уж простите, но на каждый роток платок не
накинешь.
– Это да.
КОГОТОК УВЯЗ – ВСЕЙ ПТИЧКЕ
ПРОПАСТЬ...
Я повернулся к терпеливо ожидающим
меня Серафиме и её папеньке.
– Приношу свои извинения за
задержку.
– Нет, это я хочу выразить вам
благодарность, за спасение своей дочери, – стряпчий Шальнов схватил
мою руку неожиданно крепкой ладонью и энергично затряс. – Вот,
значит, не вся молодёжь нынче хлюпики! Есть кому за Россию-матушку
постоять!
– Да я и посидеть за неё могу, и даже
полежать.
– А вот не надо сарказма, молодой
человек! – невзирая на слова, Шальнов улыбался. – Тут ведь главное
– своевременная и умелая реакция!
Ну наглеть, так наглеть.
– А позвольте спросить, награда за
спасение дочери положена?
А вот сейчас у Шальнова глаза-то
заледенели.
– Объяснитесь, молодой человек?
– Так не подумайте плохого! Я просто,
ещё когда сюда вашу дочь провожал, всё думал: как бы мне спросить
вашего согласия на прогуляться с ней – в центре города, на зверюшек
в зоопарке посмотреть, ещё может куда она захочет.... Мороженое,
опять же...
– Тьфу ты, а я уж подумал. Нет, но
каков наглец! Есть у тебя моё согласие, есть. Но! – он поднял палец
вверх. – Ежели она сама не против!
Серафима стрельнула глазками.
– Я – не против.
– Ну, вот и отлично! Завтра день
воскресный. После обеда ждём вас. Запоминайте адрес...
К тому моменту как я, наконец,
откланялся и вышел из здания банка, прошло ещё полчаса. Этак я к
родителям только вечером попаду!
Зато, какой концерт с ахами и охами я
получил от Марты!
Ну ещё бы! Пошёл за тортом, пропал на
несколько часов, а явился расписной и грязный, как чушка!
Заламывания рук продолжались до тех
пор, пока я не рявкнул. Ну правда, сколько можно, а? Тут
полицейские чины всю душу вымотали – и ещё эта девчонка! Ну,
понятно, что она обо мне заботится. И это, в общем-то, даже
приятно. Но не сегодня, пень горелый!