– Так. Прекращаем кошачьи вопли!
Доставай мой комбинезон пилота, он, слава Богу, в порядке – и за
мной в порт. Молчать, я сказал!
И представьте себе, она
дисциплинированно заткнулась и бросилась выполнять приказы. Вот что
немецкая кровь значит! Орднунг – наше всё.
А почему комбинезон, а не парадную
форму? А вот. Опасался я, как бы ещё какое приключение мне на
голову не свалилось. Повседневную форму Марта сразу поволокла,
замочила, если с парадкой что случится – в чём я завтра на свидание
пойду, а? В пилотском комбинезоне? Очень смешно.
Свиданием я рисковать не хотел, родню
парадной формой не удивлю, они меня всякого видали, так что, как
любил говаривать наш полковой интендант: выбор очевиден. К тому ж,
помчим мы всё одно на шагоходе.
По итогу, до Карлука мы добрались уже
поздним вечером. И это хорошо, что на «Саранче» – конным экипажем
вообще бы впотьмах прибыли. Гости распевали за столами на усталом
энтузиазме. Чувствую, уже всё выпито и съедено. Так, остаточки
подбирают. И тут я! Ага – встречайте, кто на ногах стоит.
Не, ну встретили, конечно, и даже
матушка от приветственных воплей удержалась. Смотри-ка, блюдёт
обещание. После штрафной рюмки чаю, значит, рассказал о причине
задержки.
Зря.
Вот реально, нахрена мне это надо
было? Сказал бы, что вчера злоупотребил – поверили бы, и всё
норм... Так нет же!
Половина казаков на пьяную лавочку
решила вот прямо сейчас ехать бить хунгузов!
Я им:
– Так непонятно, хунгузы это вообще
были или нет?
– А не важно! – отвечают. – Мы
найдём, кому чего выписать!
Еле уболтал до завтра подождать. Мол,
на свежую (ну или, в их случае, трезвую) голову по-любому
лучшее будет. Сам дядьёв спрашиваю:
– Городовой где? Кто эту ораву буйную
завтра угомонить должон?
А они мне:
– Вон, у плетня лежит.
Ах ты, титька тараканья! Вот не было
же хлопот! Судя по всему, он завтра этот их пьяный набег на Иркутск
и возглавит. Вот как проснутся, похмелятся – и всё, «Мальбрук в
поход собрался»!
ЧАИ ГОНЯЕМ
Но, слава Богу, утром, едва я продрал
глаза, в усадьбе обнаружился батюшка. И я не своего папаню имею в
виду, а нашего Карлукского настоятеля, явившегося после воскресной
службы (на которой он не обнаружил добрую четверть мужской части
своей паствы) увещевать и наставлять заблудшие души.
И вот тут-то я и узнал, что такое
«кары египетские, аспидам винопийным да похмельным на голову
посылаемые...» Попик ругался так виртуозно, что эти самые
похмельные казаки только морщились и втягивали головы в плечи.
Досталось даже городовому, хотя в обычное время они с батюшкой
выступали единым фронтом на ниве вразумления провинившихся.
Пожалуй, только я да Марта избежали матерных отповедей. Я – как
героическая личность, а Марта потому как сроду алкоголь не пила, и
даже обычные в женском обчестве сладкие наливки недолюбливала.