Прохожих на улицах было немного, то ли из-за мерзкой сырой
погоды, то ли из-за того, что сейчас был разгар рабочего дня. Я шёл
прямиком к дому этого самого Таранова, других вариантов у меня не
имелось. Прошёл мимо школы, мимо кинотеатра «Спутник», закрывшегося
в девяностых, мимо дома культуры железнодорожников. У вокзала
заметил троих милиционеров, на всякий случай, обошёл их стороной,
по дворам. Не то у них обязательно возникнет желание узнать, почему
это школьник болтается по улице во время уроков.
Снова ощущать себя школьником было довольно странно. Я свою
бросил после девятого, позабыв, как страшный сон, так что бытие
десятиклассника должно стать для меня чем-то новым. Как и бытие
комсомольца. Если этот Таранов вообще принят в комсомол, чего могло
и не произойти.
Я наконец дошагал до старого кирпичного барака, двухэтажного.
Первый этаж из красного крошащегося кирпича, второй — из дерева.
Улица Блюхера, дом десять, квартира четыре. Окружён забором из
потемневших досок, калитка с верёвочкой, всё как в старые добрые.
Пёс во дворе приветственно гавкнул, не высовываясь из будки. На
верёвках сушилось (хотя в такую погоду скорее наоборот, мокло)
бельё, вдоль забора виднелись сложенные поленницы дров. Я вздохнул
и вошёл в единственный подъезд.
Лампочки в подъезде вполне ожидаемо не имелось, после того, как
тяжёлая дверь закрылась самодельным доводчиком-пружиной, я оказался
в кромешной тьме. По выщербленным ступенькам подниматься пришлось
на ощупь.
Да уж, в той жизни я жил в гораздо лучших условиях. В
благоустроенной квартире, которую отец получил от завода. А тут
какой-то мрак и ужас. Хотя я знал, что такие бараки местами
существовали даже в двадцатых годах, пусть даже активно расселялись
и сносились.
В темноте искать нужную квартиру оказалось непросто. Это когда
долго живёшь в таких условиях, просто по привычке идёшь на
автопилоте в нужном направлении, а у меня такой автопилот ещё не
выработался. Пришлось немного поплутать по подъезду.
— Да кто там, млять, шабаркается? — дверь одной из квартир вдруг
распахнулась, оттуда выглянул бритоголовый сухопарый мужичок с
синими перстнями на пальцах.
Я как раз задел рукой какую-то пепельницу из консервной банки,
которая со звоном покатилась по полу.
— Шурик, ты, что ли? — спросил он, подслеповато щурясь. —
Мамка-то тя потеряла, а ты чего, школу прогуливаешь?