Последним вошёл сухонький старичок, и весь класс дружно
поднялся, приветствуя учителя.
Один за другим потекли размеренные и рутинные сорокапятиминутные
уроки, во время которых я больше считал ворон или глядел в окно, за
которым ветер раскачивал желтеющие кроны тополей. Школа, как и
прежде, показалась мне адски скучным местом. Единственным глотком
свежего воздуха были короткие пятиминутные переменки.
А во время уроков я сидел и ждал переменки. Поначалу тихонько
отстукивал ритмы карандашом по парте, но вскоре это всех достало и
мне сделали замечание. Начал просто слушать музыку, играющую в
голове, очень сильно жалея, что гитара не под рукой, и нет
возможности эту музыку сыграть и записать. Риффы приходили очень
даже неплохие.
Дождался большой перемены, сходил в столовую вместе с остальными
ребятами. Давали борщ с капусткой, красный, картофельное пюре с
какой-то красно-оранжевой подливой, в которой реденько плавали
кусочки мяса, и вишнёвый компот. Ожидал, если честно, увидеть в
тарелках богомерзкое хрючево, которое постеснялся бы давать даже
поросятам, всё-таки воспоминания из школы девяностых оставались со
мной, но нет. ОБХСС бдительно следило зорким оком и не давало
поварам и прочим участникам процесса чересчур сильно объедать
советских школьников, так что всё было очень даже вкусно.
Тем более что картошка, капуста и всё прочее на столе появлялось
не абы откуда, а со школьного участка, на котором пионерия летом
впахивала в поте лица. Кто не работает — тот не ест, и никаких
справок, разрешений от родителей напрячь драгоценное чадо, ничего
этого не требовалось. Партия сказала «надо», пионер ответил
«есть».
Успел на большой перемене даже заглянуть в актовый зал, где на
небольшой скрипучей сцене возвышалось пианино «Элегия». К моему
удивлению, даже настроенное. Играть на клавишах я не умел, хоть и
пытался несколько раз научиться. Освоить удалось только в
минимальном объёме, чтобы можно было забить нужную ноту в редактор
с помощью MIDI-клавиатуры. Ну и всякое элементарное и
приставучее, вроде первых аккордов похоронного марша или
«Имперского марша» из «Звёздных войн».
Открыл крышку, пробежался пальцами по клавишам, сыграл по памяти
первые ноты «К Элизе» Людвига ван Бетховена. Мгновенно сбился, в
очередной раз понял, что клавиши — точно не моё, закрыл крышку.