— Может… Ну её? И алгебру, и Кобру? — предложил я.
— Таранов, ты с какого дуба упал? — удивилась она. — Кобру
прогулять? Она же тебя потом живьём съест! И меня тоже!
— Да и плевать. До экзаменов ещё долго, отмажемся как-нибудь, —
сказал я. — Сыграй лучше ещё что-нибудь.
Она хмыкнула, поправила выбившуюся прядь волос, задумалась на
мгновение. Пальцы, готовые обрушиться на клавиатуру, зависли в
воздухе, как выискивающий жертву коршун.
Наконец она определилась с произведением и начала играть. На
этот раз что-то совершенно иное, что-то вроде попурри из отрывков
известных мелодий, плавно перетекающих из одного в другое.
Музыка ускорялась, я невольно прихлопывал в такт. Жаль, нет ни
гитары, ни чего-либо ещё, я бы даже, наверное, подыграл.
Несколько раз она ошибалась, морщила при этом носик, но я делал
вид, что не замечаю ошибок. Точность исполнения, на самом деле,
далеко не самое главное в музыке. Очень важный параметр,
безусловно, но не главный. Куда важнее энергетика, которую ты
передаёшь вместе с музыкой. Даже в записи. Из двух вариантов
исполнения одной и той же мелодии я выберу тот, где исполнитель
сумел прочувствовать музыку, а не чисто механически заучил ноты.
Моя одноклассница музыку однозначно чувствовала, пропуская через
себя, как свет через призму на знаменитой обложке Pink
Floyd.
Звонок её больше не прерывал, она закончила сама, тремя
мажорными аккордами.
— А ещё можешь? — попросил я.
— Ты издеваешься? — процедила она, держась за крышку
фортепиано.
— Нет, — сказал я. — Будь здесь гитара, я бы и сам что-нибудь
сыграл.
— Я такое не слушаю, — фыркнула она.
— Какое? — усмехнулся я.
— Мне дворовые песенки про любовь неинтересны, — сказала она. —
Что, показали где-то пару аккордов? А-эм, дэ-эм?
— Вроде того. Только не совсем. Ты удивишься, обещаю, — сказал
я.
— Сомневаюсь, — хмыкнула она. — Ладно, Кобра всё равно уже на
урок не пустит.
Она порылась в брошенной возле педалей сумке, достала оттуда
ключ, пошла куда-то к кулисам. Я остался сперва на месте, но вскоре
опомнился и пошёл следом, в каморку, что за актовым залом.
Легендарное место для любой школы.
Каморка оказалась завалена разнообразным хламом. Старыми
партами, поломанными стульями, неактуальными плакатами и
транспарантами к Первомаю и годовщине Октябрьской революции,
новогодними украшениями и тому подобным. При более внимательном
рассмотрении обнаружилась барабанная установка «Энгельс» без
железа, только бас-барабан, один верхний том, напольный том и
стальной рабочий с порванным пластиком. В уголке виднелся гриф от
какой-то гитары, пара кожаных чехлов с неизвестным содержимым и
старый пионерский барабан на ремне. Мне вдруг вспомнились
телепередачи на «Дискавери» про охотников за реликвиями, которые
скупают заброшенные контейнеры с хламом.