Мудрить не стал, прошёл в палисадник, постучал тихонько в
окошко. Приглушённые голоса, звучавшие за стеклом, тут же затихли.
То-то же они удивились, наверное. Мелькнула отдёргиваемая штора, я
благоразумно спрятался в сторонке, чтобы не попасться на глаза
бабушке, и через какое-то время заскрипела входная дверь.
— Кто там? — раздался скрипучий старушечий голос.
Вот же засада. Я надеялся, что выйдет Варя.
— А можно Варю на пару слов? — крикнул я из-за палисада.
Тишина. Я успел было подумать, что зря вообще попёрся сюда,
наоборот, сделал только хуже, но нет. Тишину прорезал строгий
зычный крик.
— Варвара! К тебе пришли, выйди, посмотри, кого там принесло на
ночь глядя… — произнесла бабушка.
Чувствую, разговор выйдет не самым приятным. Я ждал, переминаясь
с ноги на ногу и кутаясь в тонкий пиджак, после захода солнца
температура ощутимо упала, настолько, что изо рта вырывались
облачка пара.
— Иду! — послышался звонкий голосок Вари.
Через мгновение она уже выглядывала из-за калитки, одетая в
простой цветастый сарафанчик и потрёпанную домашнюю куртку не по
размеру.
— Саша? Что случилось? — обеспокоенно спросила
одноклассница.
Ответить я не успел.
— Варя, кто там?! — требовательно спросила бабушка.
— Это Саша, одноклассник! — отозвалась Варя.
— Математик который? Так пусть заходит, зябко на улице! Чаю хоть
попьёт! — подобрела бабушка.
Варя метнула в меня убийственный взгляд.
— Не-не, какой чай, — пошёл я на попятную. — Я на пару слов…
— С бабушкой спорить бесполезно, — процедила Варя. — Пошли.
Я и впрямь замёрз, пока ждал её, так что предложение принял с
удовольствием. В сенях она резко остановилась, больно ткнула меня
пальцем в грудь.
— Веди себя нормально, понял? — прошипела она.
— Понял, понял, я на пару слов буквально, — тихо сказал я.
— Ага, разбежался, — фыркнула она. — Сейчас допрашивать тебя
будет.
Мы вошли в дом, из которого на меня дохнуло теплом и уютом.
Убранство заметно отличалось от типичных крестьянских изб, в лучшую
сторону, пахло чем-то вкусным, тихонько бубнила радиоточка. Бабушка
Вари, оказавшаяся высокой статной седой женщиной, встречала меня
подозрительным холодным взглядом. Язык не повернулся бы назвать её
старушкой или как-то ещё в этом духе, несмотря на то, что с виду ей
было уже за шестьдесят.
— Здравствуйте, — произнёс я.