Густые кусты подпирали с обеих сторон
просёлочную дорогу, поэтому пришлось снизить скорость до минимума,
что уберегло меня от столкновения с выскочившей из зарослей
косулей. Визг тормозов и лесной красавицы как не бывало, но сердце
ещё долго колотилось в груди, запустив в кровь новую порцию
адреналина.
Я прекрасно понимала, что организм
последние сутки работал на износ, но другого выхода не было. Зато
доберусь до места и отдохну на лоне природы.
Думая об этом, я даже не
предполагала, насколько окажусь права.
Деревня встретила меня закрытыми
ставнями, заросшими дворами и домами с покосившимися крышами.
Мда-а, отдохнула на лоне природы,
называется…
А ведь когда-то здесь было больше
сотни дворов, много детворы, сады, огороды, живности хоть отбавляй.
В детстве я любила слушать дедушкины рассказы о том, кто-чем в
деревне занимался. Сам он был знахарем, и в доме всегда пахло
травами. Но встречались и те, кто промышлял охотой. Многие
выращивали на продажу овощи и фрукты, а так же занимались гончарным
ремеслом или выделывали шерсть, разводя тонкорунных овец. Жизнь
кипела вовсю… Сейчас же кругом царило запустенье.
Дедов дом из толстого сруба отыскался
в самом конце главной улицы, там, где некогда огромный сад
соединялся с лесом. Когда-то во дворе мне вешали качели на ветке
старой яблони, и, взлетая то вверх, то вниз, я представляла себя
птицей. Солнце играло в волосах, нос щекотал яблоневый аромат, и
казалось, что впереди меня ждёт только хорошее.
Счастливые были дни!
Сердце наполнилось приятным теплом от
воспоминаний. Всё здесь казалось знакомым и родным, поэтому я
решила остаться несмотря ни на что. Подумаешь, много пустых домов…
Некоторые живут же отшельниками и ничего. Зато чутьё мне
подсказывало, что душевные раны затянутся в этом месте гораздо
быстрее, чем где бы то ни было.
Распахнув настежь большие ворота, в
которые некогда заходила запряжённая в телегу лошадь, я загнала
машину во двор, и уже собиралась их закрыть, когда чья-то рука
опустилась мне на плечо, отправляя тем самым сердце в пятки.
— Приехала, наконец, — старческий
голос, заставил подпрыгнуть на месте.
И как ещё не заверещала? Вот было бы
стыдно.
Обернувшись, успев за тот миг
напридумать чёрте чего, я уставилась в лицо старушки.
— Не признала что ли? Не мудрено,
столько лет не ездить в родные места, — ворчала она, а память
услужливо подбросила воспоминание давно минувших дней и образ
улыбчивой бабушки, которая пекла большие румяные пирожки с яблоками
и вишней, угощая меня каждый раз, когда отец привозил в гости к
деду.