Я отстраненно заметила, что на небе понемногу появляются
раздутые кучерявые облака, а море начинает будто волноваться. Так…
белой пеной дыбятся волны. Хотя, может, им положено — в море Белого
Шепота.
— Какой сеанс?..
— Копаться в их страхах. Учить с ними бороться. И для
наглядности — демонстрировать свои. Как сильный. Как тот, кто
справился. Да ведь если я их не обуздаю… — она с силой провела
рукой по спутанным волосам, совсем, как это делал Фарр и натянуто
рассмеялась. — А я их не обуздаю. Смешно, правда? Защитка должна
помочь мне не бояться, а я все равно дрожу. Что они выйдут наружу,
что я не справлюсь.
Я нахмурила лоб, не вполне понимая, о чем Ро говорит.
— Это тревожное расстройство, — усмехнулась она со
страданием.
Страданием?.. Ро — страдает? Непобедимая, неустрашимая Аврора
Бореалис — боится?
— Теперь… Фарр связан со мной навсегда, — она обхватила голову
руками. — Что я наделала. Да это не помогает, ничто не
помогает!
И одним движением сорвала ларипетру с шеи.
Действительно… будто расстройство какое. Я хотела ее обнять,
но…
— Ну, наконец! — раздался тонкий голосок где-то вверху.
Я все еще не отпустила своих мотыльков на волю, а у нее… над
головой завис зеленоватый мелкий ребенок с крылышками. И
взъерошенными жесткими волосами. Кривлялся, тыкал пальцем, строил
рожи.
— Думала, избавишься от нас, Зоряна?
Я потянулась пальцем к нему завороженно. Вот это аномалия! Я
читала о таком… но, как и все остальное в мире, не видела ни разу
вживую. У каждого своя… Это невероятно. Это не просто колебания
звуковых частот, что вызывают безотчетный страх, не просто
изменение электрических зарядов в воздухе, что притягивает
одноименно заряженные эмоции, это… это магия чистой воды.
Вокруг — всюду вода.
— Но-но, без рук! — отдернулся первый страх Ро и клацнул
острыми, как клыки, зубами.
Вот это детализация…
— Веди себя примерно… — пробормотала Аврора, корчась возле
бочек, будто ей сделалось холодно.
— Примерно?
С надменным тоном появилось… полупрозрачное видение в белом
балахоне до пят. Выражение лица, если его можно так назвать, было
обрюзгшим, волосы — замызганными…
— И это говоришь ты, Зоряна?
Почему они называют ее Зоряной?
— После всего, что ты натворила? Ты смеешь заикаться о
примерности?
Я так и села на палубу, раскрыв рот. Это… это было сильно.