Очевидно, каждый посетитель этого замечательного места счел
своим долгом привнести лепту в оформление фойе, нарисовав что-то
красивое с помощью баллончика с краской. Как правило,
флюоресцентной. Многие просто писали нечто остроумное.
В само здание мы вошли без проблем, хотя некоторые посетители,
курящие у входа и в предбаннике, оценивающе глянули на нас, гадая,
насколько мы вкусная добыча. Я отвечал им лучезарной улыбкой, и
почему-то у курильщиков пропадал к нам интерес. Даже странно, у
Васнецова такая милая улыбка.
Громила на входе в зрительный зал спросил билеты. Паша свой
потерял, а у меня его и не было никогда, но нашелся универсальный
пропуск. Верзила сунул сотню в карман и шагнул в сторону.
Зал отличался от фойе только обилием экранов, транслирующих
движуху на сцене. Там же группа в рванине а-ля «ходячие мертвецы»
играла типичный трэш-металл.
Собственно, это был не зал, а клуб с танцполом и столиками по
периметру, в том числе и на двух ярусах балконов. Мы протолкались
сквозь толпу к барной стойке
— «Мертвое море», — с придыханием прошептал Паша, — в универе
все от них прутся.
— Надеюсь, это возрастное, — проворчал я.
Паша заказал себе коктейль, а я рюмку текилы. Настроение
потихоньку начало выправляться. Музыканты старались как могли, им
не хватало умения и элементарной силы голоса, зато они все же
попадали в ноты, да и музыка была неплохой, что-то между Металликой
и Оверкиллом.
Меж тем песня закончилась, ударник отыграл на тарелках гамму
привлечения внимания, солист торжественно объявил в микрофон:
— Вам повезло, братаны! С нами сегодня поет не «кто-нибудь», а
сама Гоморра!
Клуб взорвался овациями, свистом и радостным улюлюканьем.
Публика радовалась.
— Гоморра! Андрей, это же Гоморра! — Паша вцепился мне в
плечо.
— Ею тоже восхищаются в Универе? — не удержался я от
ехидства.
— Ты с какой планеты, Васнецов? — Паша изумленно уставился на
меня. — Ее все знают, она же звезда-звезда, и она реально
классная!
На сцену тем временем вышла жгучая брюнетка в черном плаще до
колен из тонкой блестящей ткани и красных туфлях на шпильках.
Казалось, что другой одежды на девушке не было. Плащ не
застегивался, а был прихвачен ремешком из той же ткани. При каждом
ее движении он слегка распахивался, ничего запретного не обнажая,
но создавалось впечатление, что вот-вот, и мы увидим самое
прелестное.