Только бы успеть, только бы поспеть… А то ещё, чего доброго,
поймают, шкуру спустят. Где наша не пропадала, в конце концов?
Лучше уж рискнуть разок, но вырваться на свободу, чем до конца дней
гнить в этих сырых казематах!
Воодушевлённый этой мыслью, Архип Кулебякин припустил вперёд с
резвостью, неожиданной для его преклонных годов. Эх, держись,
удача-лебёдушка! Не впервой старому рубаке с передрягами знаться,
авось и теперь пронесёт!
На ходу привычно поглаживая бороду и бубня себе под нос
ободряющие словечки, изобретатель скрылся за поворотом коридора.
Подземелье вновь погрузилось в зловещую, давящую тишину…
Сумерки уже опустились на лагерь, окутав его плотным туманом.
Костры, разведенные по периметру, казались размытыми пятнами света
в молочной пелене. Часовые на сторожевых вышках вглядывались в
темноту, старательно всматриваясь в мутный горизонт. Воздух был
наэлектризован напряжением, казалось, что даже ночные птицы
притихли, боясь нарушить зловещую тишину.
Внезапно откуда-то издалека донесся нарастающий гул. Он
становился все громче, заполняя собой все пространство. Звук был
странным, чужеродным для этих мест — ни на рев мутанта, ни на
грохот оползня он не походил. Часовые переглянулись и подняли
оружие, готовясь к любым неожиданностям.
Через несколько секунд над верхушками деревьев показались яркие
точки, стремительно приближающиеся к лагерю. Когда они подлетели
ближе, стало ясно — это вертолеты, два массивных военных
винтокрыла, выкрашенных в черный матовый цвет. Они зависли над
лагерем, внушительные и зловещие, похожие на гигантских
стрекоз.
Часовые, явно предупрежденные заранее, не стали стрелять. Вместо
этого они вытянулись по струнке и замерли, всем своим видом выражая
готовность повиноваться. В этот момент из самой большой палатки в
центре лагеря стремительным шагом вышли двое — Фридрих и Варан.
Когда вертолеты, подняв тучи пыли и листьев, приземлились на
небольшой площадке перед палаткой, Фридрих и Варан уже ждали, встав
по обе стороны импровизированной посадочной площадки. Лица обоих
выражали крайнюю степень почтения вперемешку с плохо скрываемым
любопытством.
Моторы вертолетов заглохли, и на несколько секунд воцарилась
оглушительная тишина. Затем дверь одного из винтокрылов с тихим
шипением отъехала в сторону, и на землю ступил человек.