Он добавил на постамент имена всех Героев, с которыми он воевал
последние пол года, после событий на Исстване:
Вся отвага и подвиги экипажа «Сизифея» теперь покоилась на этих
холодных стенах забытой станции, буквами высеченные его
клинком...
Его тело было изувечено и не могло исцелиться, а его разум с
каждым мгновением угасал всё быстрее. Мысли путались, но он
продолжал - Высек последние буквы дрожащей рукой.
Последним он вывел своё имя, и как только завершил, клинок с
грохотом упал на каменный пол.
"Возможно... Тысячелетия спустя кто-то найдёт грубо выбитые
мечом буквы и прочтёт наши имена..." – промелькнуло в
угасающем сознании Шарроукина.
Ослабевший, но всё еще полон решимости, Никона откинулся к стене
зала. Его изувеченная броня тяжело оседала на теле, покуда шлем
скрывал лицо, искаженное болью.
Он знал, что его конец близок, и принял это с безмолвной
решимостью, которая пронизывала всё его существование. Он был готов
встретить смерть, зная, что сделал всё, что мог, ведь тот не
рассчитывал на иной исход — Могли пройти века, прежде чем он
очнется, если вообще очнется.
Эта мысль не слишком его беспокоила. Спускаясь по стене, его
керамитовые доспехи издавали скрежет, а сам он, лишь надеялся, что
какой-то незнакомец из далекой эпохи сможет наткнуться на их имена
и задуматься:
Кем они были, как сражались и как погибли...
Шарроукин положил руку на ящик с Магна Матер, когда Гаруда
спустился и сел на его плечо, впиваясь когтями в керамит
доспеха.
Гвардеец Ворона едва почувствовал вес кибер-орла.
Он... Он всё же не один.
Едва видящий взор Никоны скользнул наверх. — Ему захотелось
узнать название этого места, где он канет в забвение и Словно в
ответ на эту мысль, его блуждающий взгляд наткнулся на резьбу на
перекрытии арки, ведущей в зал. Наполовину скрытая полосками масла
и растущей ржавчиной, но все еще разборчивая.
«Сангпримус Портум».
И опустив вновь взгляд, он увидел черную фигуру, чернее теней
вокруг. Она стояла дальше по залу и, казалось, разглядывала
погибающего Легионера с холодным интересом, пока вслед за его
взглядом птица подняла свою голову, раскинув широкие крылья.
Она была готова защищать последнего члена экипажа «Сизифея», но
тому было уже плевать.
Выполнил ли он свою клятву?
Ему нечего стыдиться... Он выполнил свою клятву так, как это
было в его силах. Он отдал всего себя, каждую каплю крови, каждую
частичку души, чтобы остаться верным долгу.