Два лета Миле удавалось скрываться по норам в пределах поселка,
а на зиму он перебирался в хижину Томы, которая с той поры
перестала к себе пускать других детей кроме Ринка. Однако и это
относительное благополучие должно было когда-то закончиться. Когда
началось пятое лето Мили, его снова кто-то обнаружил и практически
сразу же была объявлена массовая охота на мальчика. Только
благодаря тому, что за прошедшие два года Ринку удалось соединить
между собой некоторые норы под поселком, малыш смог ускользнуть из
жилой зоны и убежал в неизвестном для Томы направлении.
Облаву на Милю это не остановило и его продолжали выслеживать
все дальше и дальше от поселка, но мальчик оказался неуловимым. А
через некоторое время Ринк попался на том, что помогает Миле
избежать поимки, за что был жестоко избит, не прожив после этого и
месяца. С тех пор Тома практически полностью потеряла мальчика из
виду и ничего не смогла мне рассказать о жизни Мили до того
момента, как я очутился в его теле. Единственным источником
информации о мальчике для нее стали хвастливые рассказы мальчишек,
которых ей приходилось кормить. В этих рассказах 12-13-летние
гадёныши упивались подробностями о том, как они чуть не убили
маленького мальчика, который им ничего плохого не сделал. И
называли они его Крысом или Крысой. Трудно себе представить, что
чувствовала Тома, когда оказывалась невольным слушателем этого
пацанячьего бахвальства. Ведь пожилая женщина к Миле относилась,
как к собственному внуку. Но в тоже время она хотя бы таким образом
могла узнать о том, что ее любимый мальчик все еще жив. Только эти
пересказы и помогли мне узнать, откуда у меня такое изуродованное
тело. И сформировали у меня лютую решимость убить всех этих
озверевших недомерков, из которых уже никогда не смогли бы вырасти
нормальные люди.
Здесь следует пояснить, что Тома мальчика всегда продолжала
называть именем, данным ему Ликусей. Он для нее был любимым Милей и
никак иначе. Это я впоследствии выбрал для себя имя Крис, поменяв
одну букву в прозвище Крыс, и по привычке иногда так называю
мальчика, даже рассказывая о его годах жизни, когда меня еще не
было в его голове.
По моим представлениям существование Мили после бегства из
поселка и до моего появления в его теле больше походило на жизнь
одинокого дикого животного. Мальчик научился самостоятельно
выживать в одиночестве даже в зимнее время, когда в отсутствие
Искателей можно было бы переждать зиму в поселке под опекой и
защитой Томы. Но теперь туда не было хода из-за нескольких
враждебно настроенных мальчишек, остававшихся в поселке на зимовку.
Для них стало делом принципа поймать Милю и либо сделать его своим
пленником, либо убить как какую-нибудь дичь из охотничьего
азарта.