Я пожал плечами: как хочешь. Только я не первый встречный. И
расхлёбывать это дерьмо придётся нам вместе. Хотя с подходом моего
визави, скорее всего, мне одному.
Полежав так ещё минут десять, я расслабился и присоединился
разумом к спящему телу.
*****
— Мишенька, сынок, доброе утро! — разбудил меня мамин голос.
Шурша юбками, она ворвалась в мою комнату, отдёрнула шторы и
распахнула окна, впуская внутрь свежесть утра, соловьиные трели и
аромат сосновой хвои.
— Утро добрым не бывает, — буркнул я и накрылся с головой
одеялом.
Не потому, что вставать не хотел. Просто знать, что матушка
умерла и видеть её вот так в новом обличии, то ещё испытание.
Должно пройти время, чтобы смириться с потерей родных. И привыкнуть
к обретению новых.
— Вставай, милый, пора завтракать. Тебе нужно поскорее набраться
сил!
Это да, здесь она права полностью. Силы мне очень скоро
понадобятся. Хотя завтрак я представлял себе немного иначе. В
комнату просеменила Аглая в прежнем наряде и поставила поднос на
специальных ножках прямо на одеяло. Я даже руки вытащить не
успел.
На подносе обнаружилась тарелка с бульоном, блюдце с сухариками,
травяной чай в фарфоровой чашке и хрустальная розетка с брусничным
вареньем.
— Это что? Вся еда? — возмутился я, готовый сожрать как минимум
поросёнка.
— Это диета такая. Пётр Петрович назначил, — извиняющимся тоном
объяснила маменька.
— Так пусть переназначит, ваш Пётр Петрович, — капризно
потребовал я. — Не хочу суп. Хочу мяса!
Судя по всему, я верно отыгрывал обычное Мишенькино поведение.
Ни у кого не возникло даже тени сомнений, что я это он. Глаза Аглаи
беспокойно забегали. Маменька же, для вида нахмурив брови,
принялась меня уговаривать нарочито строгим голосом:
— Не озорничайте, молодой человек. Не в вашем положении с
лекарем спорить. Аглая, не слушай его. Приступай.
«Ещё не хватало, чтобы меня с ложечки кормили, как маленького»,
— мысленно возмутился я.
Но только открыл рот, чтобы высказаться, по зубам стукнула ложка
и на язык плеснул горячий бульон. С сухариками. В принципе, для
начала сойдёт. Я выхлебал всю тарелку и доел, запивая чаем, варенье
в аккурат до прихода доктора.
— Как самочувствие нашего выздоравливающего? — вкатился в
комнату Пётр Петрович, сияя очками, улыбкой и отблесками солнца на
лысине.
— Вашими молитвами, — невежливо буркнул я, кивком отгоняя Аглаю,
что утирала мне рот шитой салфеточкой.