— Не поделишься, твоя светлость, как ты так обосрался с
инициацией?
Я специально говорил грубо, чтобы его посильнее задеть. Понимал,
что, если начну лебезить или сопли жевать, в нём заиграет графское.
И тогда он совсем охренеет и не станет разговаривать с таким
быдлом, как я. Нет, я-то, конечно, быдлом себя не считал. Но он
вполне мог.
— Ничего не обосрался, — буркнул Мишенька, от расстройства
переходя на нормальный язык. — Там последнее испытание жёсткое.
Выбросом внутренней магии выжгло хранилище и каналы.
— А что за испытание?
— Вызов покровителя рода.
— И какой у нашего рода покровитель?
— Смоляной Аргамак.
«Ну да, мог бы и сам догадаться. Смолокуров — смола —
смоляной…».
— Не мог. Вы нездешний.
«Тьфу ты чёрт, постоянно забываю, что он мысли читает».
— Неприлично упоминать о присутствующем в третьем лице.
— Не занудствуй. Лучше, скажи вот что, — спросил я, пользуясь
тем, что Мишенька наконец-то разговорился. — чем так озабочен отец?
И почему твоя смерть, лучше, чем тот факт, что ты выжил?
— Отец объявил меня своим преемником накануне инициации, —
грустно вздохнул Мишенька и неожиданно взорвался. — Я не хотел!
Лучше бы дядюшку назначил новым Хранителем, он и желание изъявлял.
А я… а я вообще художником хотел стать… матушка поощряла…
Вроде и объяснил, но ясности не прибавилось. Каким преемником?
Чего хранителем? Я только понял, что не ошибся в одном: Мишенька —
маменькин сынок в классическом варианте.
Судя по всему, отец-генерал прочил отпрыску блестящую карьеру
военного, а маменька потакала творческим порывам, всячески оберегая
чадушко от невзгод солдатского быта и казарменного общения. Такое
даже в моём мире происходит сплошь и рядом. Здесь наверняка всё
сложнее. А уж со всеми этими родовыми заморочками, и вообще тёмный
лес.
— А что за Совет, перед которым надо отчитываться? — осторожно
спросил я.
— Совет Высших Родов, — ещё больше погрустнел Мишенька.
— И чем он так страшен?
— Судом Чистой Крови. Судить теперь меня будут. Меня, папеньку и
весь наш Род.
— Судить? — удивился я, не понимая к тому причины. — Но за
что?
— Не хочу обсуждать это с первым встречным, — замкнулся вдруг
Мишенька. — И вообще, мне надо побыть с собою наедине.
Смешно. Особенно если учесть, что мы в одной голове. И тем не
менее ощущение чужого присутствия пропало.