— Дык, не подкрадываюсь… всегда так хожу, — пожал плечами
верзила и повторил: — Дык звал-то чего?
— Скажи, дружище, ты можешь достать наручники? — спросил я.
— Эт, кандалы, что ль, ручные? — уточнил он. — Дык легко. Ща
сбегаю в холодную, да принесу, которые поновее… Ну дык, чего?
Нести?
— Да неси уже, дыг-дыг— передразнил его я.
Далеко эта холодная, близко — мне не известно, но Трифон
обернулся приблизительно за десять минут. Я как раз успел отмыться,
умыться и съесть завтрак.
— Вот, барин, такое пойдёт? — показал он что-то вроде наших
полицейских наручников, только помассивнее и цепь подлиннее.
— Сейчас и проверим.
Я забрал у него оковы, примерил к балясине на кровати —
подходило тик в тик. Трифон с неподдельным интересом следил за
моими манипуляциями.
— Барин, эт, ты чего такое удумал? — подозрительно прищурился
он.
— Ты тайны хранить умеешь? — я развернулся к нему и перешёл на
доверительный тон.
— Отож, — громыхнул он, колыхнув бородищей. — Могила. Ты только
растолкуй, чего надо хранить?
— Значит, слушай меня внимательно и запоминай. Вечером, как все
улягутся, незаметно проберёшься сюда и прицепишь меня к кровати за
руку. Ключ унесёшь. А по утру, спозаранку, вернёшься и отомкнёшь.
Понял?
— Отож. Мы ж не пскопские, чего ж не понять, — важно кивнул он и
тут же нахмурился. — Ток, я в толк не возьму, на кой ляд это те
пригорюнилось?
— Хожу по ночам, — брякнул я первое, что пришло в голову. —
Боюсь ногу сломать, Пётр Петрович тогда заругает.
— Ага, — выпятил губищу Трифон. — Дык давай я тя ща пристегну.
Чего лишнего ноги топтать? Сапоги они, чать, не казённые.
— Пристегнёт он. А по нужде как ходить? Под себя?
— Эт да. Под себя, эт не дело, — с пониманием покивал он и тут
же снова спросил: — А тайна-то в чём? Мож, лутше, наоборот,
лекарю-то всё рассказать? Как на духу. Он, глядишь, и присоветует
чего от твоей хворобы?
— Не хочу, чтобы маменька волновалась.
— Эт да. А мож…
— Трифон! — гаркнул я, теряя терпение, — Слушай сюда!
— Слушаю, вашбродь! — отрапортовал тот и вытянулся по стойке
смирно.
— Вечером, как все лягут, придёшь незамеченным и прикуёшь меня к
кровати. Утром, до света, отстегнёшь, — проговорил я, прожигая его
взглядом удава, и одновременно активировал дар «Убеждение». —
Уяснил?
— Так точно, вашбродь!
— И никому ни гу-гу.
— Как прикажете, вашбродь!