После мы сели на корабль, отплыли на середину реки, а она тут
была широка, разлилась на несколько тысяч шагов. Наш Стейн и пара
клетусовцев вытащили луки, натянули тетивы, взяли стрелы, будто для
охоты на уток. Несколько ульверов взяли мечи и принялись их
начищать.
– Хундр, подь сюда! – негромко сказал я. А как только он
подошел, крикнул: – Псов в воду!
Я уже пробудил стаю, к тому же Милий тайком передал Дометию, что
надобно сделать после моего окрика. Благодаря Скирирову дару и
ульверы, и клетусовцы точно знали, кто за кого возьмется. Лишь
Дагейд со своими львятами остался на месте, не зная, что к чему. Их
я в стаю пока не принял.
Вмиг все псы, кроме Хундра, повылетали за борт. Лучники тут же
нацелились на них, да и мечники тоже не зевали.
– Хундр, скажи своим, чтоб не цеплялись за корабль. Иначе
отрубим руки.
Побледневший норд прокричал то же самое на фагрском и для
верности на сарапском.
– Любого, кто попытается доплыть до берега, подстрелим. Не
насмерть, а так, чтоб кровило. Заодно узнаем, какие твари водятся в
этой реке.
Хундр прокричал и это.
Двое псов, видать, плавать не умели, бестолково барахтались,
взбивая кучу брызг, но скоро приладились. Гребли, конечно, чудно и
нелепо, зато не тонули.
– Кто взял нож? – спросил я, глядя на Хундра. – Кто взял и кто
подговорил взять?
– Я… я не знаю.
– Так узнай, иначе все тут останетесь. Твои люди нарушили два
запрета. Первый – им нельзя иметь оружие. Второй – нельзя красть у
своих. Я же свое слово держу: сохранил им жизнь, увез из Гульборга,
почти доставил до Холмграда. Так почему они раз за разом идут
против меня?
Хундр повернулся к реке и заговорил с псами. Многие
отнекивались, отвечали, что и знать не знают ни о каком ноже, и
вообще, может, Квигульв сам его выронил. Эх, как бы мне пригодился
сейчас хирдман с умением различать ложь! Хундр угрожал, уговаривал,
улещивал, но псы молчали. Точнее, не молчали, только и признаваться
не спешили.
– Дометий! Пусть твой лучник подрежет кого-нибудь, – негромко
сказал я.
Милий тут же повторил мои слова на фагрском погромче, чтобы
слышали и те, кто в реке. Хельт-клетусовец тут же нацелился на
самого дальнего от корабля. Какой догадливый! Это и угроза, чтоб не
отплывали к берегу, и «Соколу» будет легче уходить, если впрямь
какая тварь приманится.