– Наверное, лучше отмотать на начало… – бормочу я и отворачиваюсь в надежде, что сумрак скроет мой неприглядный вид. Георгий так и делает. Перетаскивает бегунок к началу записи и касается значка плей. Я с жадностью наблюдаю за тем, как постепенно его лицо разглаживается. Сначала расслабляются сжатые в тонкую линию губы, потом расходятся от переносицы брови. Не отрывая взгляда от просмотра, он растирает шею. Ведет головой туда-сюда, сбрасывая напряжение. И широко улыбается:
– Ну, ведь и правда крутит дули!
В этот трогательный момент я почему-то вспоминаю то, как он меня утешал. Там, на пороге черного хода:
– Нет-нет, только не плачь, моя хорошая. Будет больно. Потом, хорошо? Когда все заживет. Будем с тобой реветь хоть неделю…
Я тогда не вникла в смысл слов, но теперь от них перехватывает дыхание.
– Жора…
– Да?
– Я не сказала тебе спасибо. Если бы не ты…
– Тш-ш-ш. Не нужно. Ну, ты чего? Ты плачешь, что ли?
Качаю головой, мол, нет. И раскрываю объятья, не задумываясь о том, что буду делать, если он их проигнорирует. Счастье, что этого все же не происходит. Астахов хмыкает, стаскивает с себя куртку, в которой все это время сидел, и осторожно меня обнимает.
– Не плачь, ну? С малым все в порядке. А когда все заживет, ты еще красивее будешь. Слышала, что сказал доктор?
– Глупо.
– Что глупо? – он осторожно поглаживает большим пальцем мою шею и смотрит в глаза.
– Я всегда хотела быть… как бы это сказать? Не такой красивой. Но почему-то испугалась, когда мое желание чуть было не исполнилось.
– Пожалуй, ты первая женщина, которая хотела быть не такой красивой, – посмеивается Астахов.
– Я не кокетничаю! Это чистая правда. Мне же эта вся красота чуть карьеры не стоила! Режиссеры видели во мне безмозглую куклу, а я хотела серьезных характерных ролей.
Вот никому этого не говорила, а ему почему-то захотелось рассказать…
– Для тебя это очень много значит, правда?
– Моя работа?
– Да.
– Очень много, ты прав.
– Макс не смог догнать нападавшего. Он… или она как будто растворились у театра. Он полагает, что это был кто-то из твоих коллег.
Вздрагиваю всем телом. Почему-то я не задумывалась над тем, кому это было нужно. А ведь именно этот вопрос должен был мне прийти на ум одним из первых.
– Пока мы не нашли того, кто это сделал, выходить на сцену небезопасно.