Местные позамирали кто за столом, кто
в углу и явственно разрывались между гневом и экстазом. Они даже не
знали, за что предъявить этому красавчику в первую очередь.
– Жу-у-у-уть! – восхитилась Кани с
порога. – Это ж каким дурнем надо быть, чтобы заявиться сюда в
таком виде! Видать, из торговых или из какой знати, у которой
совсем мозги набекрень.
Звонкий голос так и зазвенел в душном
зале, прорезал гомон местных. Кое-кто хмыкнул, кто-то буркнул:
«Девка правду говорит» – но в целом местные дружно ели глазами
Нэйша, и наше появление не особенно-то заметили.
– Сядем-ка подальше, – предложил я,
цепляя спутницу под локоток. И подавляя желание быстренько сбежать
из зала, в котором через несколько минут понятно-что начнется.
Пришлось напоминать себе, что вовне этого зала рыщут два десятка
нехорошо настроенных контрабандистов.
– Ы-ы-ы-ы, – заупрямилась сумасшедшая
деваха. – Надо ж посмотреть, что твориться будет! И может вообще
предупредить этого ненормального в белом, кто он там, сынок
магнатский какой, что ли? Ну, до того, как они решат его
убивать.
Я стиснул зубы и проволочил корзину и
Кани вглубь зала, в тень. Втиснул одну под стол, другую за стол (не
перепутал), коротким взглядом оценил обстановку: местных две
компании, шесть человек и три, еще в зале человек семь зевак, вряд
ли встрянут. Что-то непонятное в плаще заседает в углу, но на нас
не глядит. Стол крепкий, поблизости два пустых. Судя по запаху, в
меню есть яичница и ветчина.
Ладненько.
– Кое в чем ты неправа, – тихо сказал
я, осаживая за плечо девчонку, которая опять подскочила («Хоть
знакомство сведу, в жизни не видела таких прибахнутых»). – Он не
магнатский сыночек и не торговец. Но кое в чем права: с головой у
него правда не все в порядке.
– Так это из ваших, что ли?! –
вылупила глаза деваха. – То есть погоди, вот он твоя подмога? А он
вроде как для того, чтобы внимание на себя отвлекать, да? Ну, как
чучелко, которое посадишь – а на него со всей округи посмотреть
слетаются?
Я испустил длинный вздох, в котором
можно было с трудом определить: «Не совсем…»
– Ладно, посиди-ка две минутки и
постереги корзину. Нужно кое с кем перемолвиться.
На подходе к стойке и к Нэйшу
недоброе любопытство местных сгустилось так, что приходилось
продираться через него как через паучьи сети. Взгляды ощупывали с
ног до головы, и в них было немало благородной ревности: а если я
решил достать этого залетного первым?