Меня перенесли в следующую комнату. Она чуть больше, но тоже
унылая. Единственный плюс: мои хоромы на первом этаже, и у меня
есть выход на задний двор, который скоро мне понадобится.
Окно, через которое виднелся выход, было занавешено плотными,
тёмными шторами, словно здесь жил кто-то, боящийся света. Кровать
стояла в углу, заправленная помятым грязным покрывалом, а вокруг
валялись вещи: одежда, бумажки, какие-то мелочи. Всё же стоить
провести ревизию. Вдруг что-то ценное осталось.
В центре комнаты стоял старый стол на кривых ножках, а рядом
шкаф, который, похоже, давно никто не открывал.
— Положите меня туда, — кивком указал на пол, не желая пачкать
постель.
Работяги аккуратно опустили меня на деревянный настил. Он был
грязным, усеянным пылью и крошками. Я ощутил шероховатость под
собой. Н-да уж… Ещё большой вопрос, где хуже: в тюрьме или в этом
живописном месте?
— Заплати им и дай несколько пенни на чай, — велел я слуге.
Рурик достал из поношенного кошелька несколько монет и передал
их мужчинам. Те сразу заулыбались и закланялись:
— Спасибо, сэр!
— Большое спасибо, сэр!
Когда они ушли, я обратился к старику:
— План такой. Нужно найти всё, что есть ценного в этой комнате:
документы, деньги, драгоценности… Всё, что может пригодиться.
Старик замялся, заметно растерявшись:
— Но, милорд… Я не могу лазить по вашим вещам.
Я натянуто улыбнулся и как можно спокойнее ответил:
— Очень прошу тебя, дружище. Сейчас это необходимо.
Пока Рурик скидывал вещи на кровать: одежду, шкатулки, письма,
бумаги и прочие мелочи, я наблюдал. Старик обходил меня,
периодически бросая тревожные взгляды, словно не мог поверить, что
его господин оказался в таком положении, а он вынужден рыться в его
вещах.
В комнате висела напряжённая тишина, нарушаемая лишь шелестом
бумаги и тихим скрипом открываемых ящиков. В какой-то момент Рурик
не выдержал:
— Я вас не узнаю, господин. — Он остановился и посмотрел на
меня. — Обычно вы не вели себя так…
Я прищурил глаза, пытаясь уловить, что он хочет сказать:
— Как?
Рурик замялся и стал снова говорить осторожно и подбирая
слова:
— Как маркиз… Я с вами последние пять лет, и вы были более…
Я поднял бровь, догадываясь, к чему он ведёт.
— Нежным? Слабым? Трусливым?
Слуга сразу заметно побледнел.
— Что вы, господин! Я не это хотел сказать…