Женщина вошла в комнату. Тёмно-зелёное платье осветилось лампой.
Оно было с высоко поднятой талией и широкими юбками, которые
скрывали ноги. Туго затянутый корсет придавал фигуре почти
неестественную стройность. Переоделась? Как мило…
Мадам Тревис остановилась и уставилась на меня с лёгким
удивлением.
— Маркиз Рэйвен, почему вы на грязном полу?
Я улыбнулся нескрываемой иронии в её голосе.
— Хороший вопрос, мадам, — ответил я с лёгкой усмешкой. — Почему
пол в моей комнате такой грязный? Но это подождёт. У нас с вами
много тем для обсуждения… — указал на табуретку в центре комнаты. —
Присаживайтесь.
Женщина открыла рот, явно собираясь возразить, но, поймав мой
взгляд, всё-таки подчинилась. Садиться ей было явно неудобно из-за
пышного платья и туго затянутого корсета. Она неловко устроилась на
табуретке. Хоть и пыталась держаться спокойно и достойно, но всё
равно выглядела напряжённой и скованной.
Когда шуршание её платья прекратилось, я осторожно перевернулся
на бок, поднял голову, уложил её на руку и спокойно заговорил:
— Рурик, у нас есть бумага и перо?
— Да, господин, — сразу ответил слуга, находящийся
неподалёку.
— Отлично. Записывай всё, что я скажу.
Перевёл взгляд на мадам Тревис, которая пыталась сохранить
хладнокровие, нервно сжимая руками ткань платья.
— Итак, мадам Тревис, начнём. Но для начала, чтобы не тратить
моё время, давайте решим: вы хотите в тюрьму? — Выдержал паузу,
наблюдая, как её глаза расширились от удивления. — После того, что
я увидел и нашёл… Думаю, у меня достаточно оснований, чтобы вы там
оказались.
— Я-я-я? В тюрьму?.. Что?! — Её губы, криво накрашенные яркой
помадой, задрожали. — Как в тюрьму?.. Что я сделала?!
Пристально уставился в её глаза:
— А это я вам сейчас очень подробно расскажу… — продолжид
усиливать давление голосом, — а потом пошлю за солиситором, чтобы
все мои претензии были оформлены юридически. Ну а дальше суд. И,
конечно, потребую, чтобы мои притязания были обеспечены вашим
имуществом.
Чем больше говорил, тем сильнее пучились глаза мадам Тревис.
Когда закончил, её набеленное лицо словно стало ещё более
неестественным, а руки, нервно сжимающие платье ранее, начали
дрожать.
Мысли вновь вернулись к тому, каким был мой предшественник.
Закрытый, трусливый, слабый… Его действия легко предугадывались,
учитывая постоянные приступы страха и неуверенности. Вроде бы
аристократ, но такой, о которого можно ноги вытирать.