– Люблю тебя, – шептал Адриан и, причинив ей боль, не мог сдержать радости, – моя, теперь ты – моя, раз и навсегда, слышишь?! – карие глаза плавились от любви, наполняясь карамельным светом.
Тёмная родинка у виска, длинные ресницы, упавшая на лоб прядь каштановых волос, колкая щетина на его щеках, пульсирующая жилка на шее, волосатая мужская грудь, всё это Жюзьен увидела в другом свете, отдельными фрагментами необыкновенного ослепительного чувства. Боль быстро прошла, и стало приятно.
Осознавала ли она, что произошло? Было ли случившееся правильным? Какими будут последствия? Какая теперь разница. В эти минуты никто из них не был в состоянии думать трезво, столь ошеломительными и яркими оказались ощущения.
Вновь и вновь погружаясь в пучину наслаждения, Адриан шептал её имя, и вдруг с ним что-то произошло, содрогаясь, словно от судороги, он закричал, и этот голос эхом разнёсся по внезапно затихшей округе. Даже птицы замолчали на мгновенье, и Жюзьен внезапно поняла: случившегося уже не исправить, и теперь она должна выйти замуж за этого человека. Но любит ли она его? Будет ли с ним счастлива? Готова ли она принести себя в пожизненную жертву этому человеку?.. Тысячи вопросов навалились на неё, подобно стае чёрных воронов, и расклевали призрачное счастье.
Адриан же был на седьмом небе, где не возникает сомнений и угрызений совести. Он сжал её ещё раз в объятиях и откатился на спину, оставив лежать полуобнажённую и опозоренную. Жюзьен судорожно поправила на себе одежду и дрожащими пальцами начала застёгивать пуговки на груди.
– Чего ты испугалась, глупышка?! – Адриан приподнялся и рукой, уже имеющей на это право, вновь притянул её к себе.
Губы у Жюзьен задрожали, а в зелёно-медовых глазах заблестели слёзы.
– Что теперь будет? – тихо произнесла она.
– Что будет? Свадьба, конечно! Или ты думаешь, что я тебя брошу?! – он рассмеялся. – Теперь ты моя, и никто не посмеет забрать у меня мою драгоценную жёнушку!
– А как же Конег и Бастиан?
– А что с ними не так?
– Я думала, что когда выйду замуж, смогу забрать их из приюта!
– Милая, ты же знаешь, у нас нет места ещё для двоих… Придётся подождать, пока обзаведёмся собственным домом.
– Ты обещаешь, что мы заберём потом моих братьев?
– Разве может быть иначе?.. – крепкие мужские руки прижали её к себе. – Ты мне веришь?