Ух, блин! Таки верный тон. Надо было именно так. Нина Андреевна,
приходит в себя окончательно — ведь детка стала оправдываться —
«делает оргвыводы» и отправляет меня в угол. И тут я делаю ошибку —
забыл забрать листок с рисунком. Этим немедленно воспользовался
Кашин. Аж подпрыгнул от энтузиазма, рванул к столику, сцапал листок
и немедленно превратил его в мелкие клочки.
Тут уже не только я застываю от неожиданности. Нина Андреевна,
явно лелеявшая какие-то планы на этот рисунок, приходит в ярость. И
до другого угла провожает Кашина уже за ухо.
Так его! Не только у неё были планы на рисованного воробья!
Впрочем... всё-таки первая попытка и вышел коряво. Буду
тренироваться дальше. А пока, стоя в углу начинаю вспоминать
таблицу умножения, начисто игнорируя крики Кашина про то, какие он
мне кары воздаст, «когда поймает».
Это безразличное отношение с моей стороны, его люто бесит. Через
пару минут из соседнего угла уже слышен натуральный истерический
крик. Злорадно усмехаясь и глядя на стык стен, покрашенных в
зелёный цвет, продолжаю: семью-восемь... чёрт, туго идёт
вспоминание... ага! Пятьдесят шесть! Семью девять — шестьдесят три!
Семью-десять — семьдесят!
Кстати, что за нахрен?! Сколько времени прошло, но именно на
«семью-восемь» вечные запинания. Как будто и не учил никогда.
Какой-то застарелый бзик. Раньше, когда в первый раз учил — просто
именно эту строку не запомнил. После — даже приходилось вычислять
на ходу. А позже — вот такое запинание. Нда! Таки не от всего в
жизни можно избавиться просто и навсегда. Даже сейчас...
Да уж! Смешно! Стоит чел, сделавший открытие, сопоставимое с
эйнштейновской ОТО**, тупо вспоминает таблицу умножения, да ещё и
запинаясь!
**(ОТО — общая теория относительности. Т.е. теория
гравитации. Создана Эйнштейном в начале 20-ого века и является
величайшим открытием последних двух столетий)**
Плечи начинает потряхивать. Кашин, увидев это, решает что я
вот-вот расплачусь и от радости, что таки довёл, начинает
скандировать: Плакса! Плакса! Андрюшок-плакса!
Он, почему-то, когда начинал дразниться, всегда меня не Алёшей
называл, а «Андрюшком».
Последнее таки срывает. Уже не таясь складываюсь пополам от
хохота, чем вызываю взрыв ненависти и фонтан соплей в углу Кашина.
Фонтан, кстати, действительный.
Кашин, как многие дети в декабре, как минимум сопливостью, но
страдает. А тут — наверное, нос у него был забит капитально. И
ярость, что я у него вызвал, привела к тому, что из носа Кашина
вылетела длинная зелёная сопля и повисла болтаясь ниже
подбородка.