Ночь опустилась на джунгли очень
быстро, почти внезапно – еще десять минут назад вокруг меня играли
краски тропического заката, а затем все резко изменилась и лес
затопила непроглядная тьма. Улучшенное зрение худо-бедно показывало
мне окружающую действительность, однако делало это столь паскудно,
что я ощутил в своей душе крохотные ростки первобытного страха. Под
покровом непроглядного мрака бродили голодные хищные звери,
беспомощному раненому человеку следовало как можно быстрее
забраться в какое-нибудь надежное убежище, схорониться там до
рассвета...
Чувство опасности неожиданно
усилилось, я заметил краем глаза смутное движение, а потом ночь
озарилась яркой вспышкой, вырвавшаяся на свободу молния ударила в
затаившуюся кошку и темнота опять сомкнулась. Послышалось хриплое
шипение, после которого наступила гробовая тишина. Спустя несколько
секунд мне удалось различить контуры скорчившейся в траве твари, но
отдельные детали так и оставались скрытыми от моего взгляда. Где
бродит второй хищник, тоже было непонятно.
– Ладно, хрен с вами...
Крепкий дневной сон позволял мне
спокойно бодрствовать на протяжении всей ночи, так что я обновил
печать, проверил магическую картину мира, а затем сконцентрировался
на лечении. Очень некстати проснулся голод, мне пришлось запретить
себе думать о кошачьем трупе, но в целом ситуация оставалась
довольно-таки позитивной.
– Живучие твари, значит, – вспомнил
я недавние слова палача. – Ты прав, дружище, ты чертовски
прав...
В душе вспыхнула яростная жажда
мести за причиненные страдания, но ее почти тут же сменили более
холодные и более взвешенные мысли – как ни крути, а мои враги
действовали единственным доступным в подобной ситуации способом,
пытаясь хоть как-то отыграться за все причиненные им неприятности
на случайных пленниках. Винить их за это было довольно-таки глупо –
скорее уж, имело смысл подумать о том, какого черта меня вообще
занесло на сторону рабовладельцев и почему я не свалил от них в тот
же самый момент, когда полностью осознал реальное положение дел. До
сегодняшнего дня моей совести вполне хватало аналогии с Древним
Римом, но бравых легионеров, веками истреблявших племена северных
варваров, тоже нельзя было причислить к абсолютному добру. И
сейчас, когда я вплотную столкнулся с жизнью противоположной
стороны, это ощущалось как никогда ранее.