Сто имён одной воровки. Часть II - страница 10

Наконец, когда дежурившие в воротной башне стражники опустили подъемный мост и с отвратительным скрежетом поднялась решётка, закрывавшая ворота замка, Гиллеар накинул капюшон дорожного плаща, натянул перчатки для верховой езды и направил коня к Старому Тракту. Отъезжая от замка, он ни разу не обернулся.

Мэтр Гиллеар, автор — нейросеть Миджорни

Портамер встретил её так, будто ничего и не случилось. Мальчишка на конюшне принял взмыленного, храпящего от усталости вороного, но ничего не сказал, только широко улыбнулся, как видно, памятуя о её небывалой щедрости. Проезжавшая по широкой, ведущей к Старому Тракту Купеческой улице телега обрызгала грязью, а кучер крикнул что-то грубое в спину. Подпиравший стену забегаловки у Восточного канала парень, в котором Мия признала Свена Тощего, свистнул ей и поманил, приглашая разделить с ним кувшин подогретого пряного вина, горшочек жаркого, а может, и постель у горячей печи. В порту спешащий по своим делам таможенник сильно толкнул плечом, так, что Мия оступилась и чуть не упала в лужу, а совсем мелкий парнишка из крысят, как видно, ещё не знавший в лицо всех гильдийцев, даже потянулся обчистить перекинутую через плечо седельную сумку, но был тут же пойман за руку. Всё здесь казалось таким привычным, таким знакомым. И таким чужим.

Она и сама не заметила, как ноги привели её на пристань. Казалось, что тело действовало само по себе, неподвластное сознанию, а сознание держалось в теле из последних сил. Мия замёрзла так сильно, что у неё онемело лицо и с трудом шевелились пальцы, промокла под зарядившим ещё с прошлого вечера дождём и устала до мутных пятен перед глазами. И при этом словно бы потеряла всякую чувствительность, всякую волю, превратилась в куклу, ходившую лишь потому, что невидимый кукловод исправно дёргал за привязанные к ногам и рукам ниточки. А может, и за счёт какой-то хитрой магии, она не знала.

Разбухшие от влаги доски не скрипели под ногами, а только слегка пружинили, так что казалось, что идёт она по рыхлой шкуре морского чудовища. Мия миновала с десяток пустых причалов, безучастно глядя на море. Свинцово-серое, неспокойное, оно тянулось до самого горизонта, а там сливалось с таким же серым небом, да так неявно и размыто, что и не было ясно, где кончается вода и начинается воздух. Набегавшие волны венчали короны грязно-жёлтой морской пены, и она то и дело выплёскивалась на пристань. Порывистый ветер бросал в лицо солёные брызги, а из низких облаков всё так же накрапывал дождь. Морская вода, небесная вода, холодные капли и колючие брызги, соль в воздухе, соль на губах, на глазах… Остановившись, Мия шмыгнула носом, вытерла лицо рукавом рубахи и присела на один из стоявших на пристани ящиков. Подтянула к себе ноги и обняла колени.