Напоследок он поднялся на вершину башни, в которой располагались
его покои, и долго стоял там, рассматривая окружавший замок лес.
Южная зима, словно капризная, избалованная девица, вновь
переменилась, небо заволокло низкими облаками, и заморосил нудный
дождь. Вдали голые ветви деревьев тонули в белёсой дымке, а ведущая
к замку дорога размокла, превратившись в грязевое месиво. Впереди
его ждало много дней безрадостного путешествия по таким вот
дорогам. Утешало лишь то, что с каждым днём будет становиться всё
холоднее, тяжкая сырость, застилавшая лицо слоями насквозь мокрого
полотна, потихоньку уступит место морозно-колкому воздуху, исчезнет
всякая зелень, на полях тут и там начнут появляться белые лоскуты
снега, а потом он торжественно въедет в настоящую зиму и продолжит
свой путь. На север.
Спустившись с башни, Гиллеар вывел из конюшни своего уже
оседланного лорнарийского жеребца, высокого и мощного, с
углисто-чёрной, лоснящейся шкурой. В скорости он сильно уступал
легконогим каругианским лошадям, но зато был выносливым и мог без
остановок идти рысью с рассвета до заката. Во дворике у ворот
никого не было — как видно, слуги готовились к возвращению бывших
хозяев или планировали, как потратят так внезапно свалившиеся на
голову капиталы. Одна только девчонка, работавшая на конюшне,
проводила его до самых ворот, напоследок щедро угостила коня
морковью и даже, кажется, пару раз шмыгнула носом, но в последнем
Гиллеар не был так уж уверен. Девочка эта — круглая сирота,
прибившаяся к замку едва ли не случайно, как раз в то время, когда
он сюда перебрался. Конечно, лишний рот кормить он не нанимался, но
оказалось, что она удивительно хорошо ладит с лошадьми, так, словно
бы понимает их язык, да и сама на нём умеет говорить. Так что
девочка осталась на конюшне да здесь и прижилась, по крайней мере
до этого дня. Вряд ли любезный господин Лабелий по своему
возвращению позволит ей остаться, и уж тем более вряд ли выделит
хоть серебрушку жалования. Так что о дальнейшей судьбе девчонки
Гиллеару пришлось позаботиться самому, и кроме увесистого мешочка с
серебром она получила рекомендательное письмо, с которым, как он
надеялся, девочку с радостью возьмут на работу в какую-нибудь
конюшню. А ещё — дарственную на молодую каругианскую кобылу, за
которую пару лет назад он отдал неплохую сумму золотом. Гиллеар,
может, и золота не пожалел бы, да вот только как безродная девчонка
сможет доказать, что честно его заработала, а не украла у какого
благородного толстосума?