– Понял,
Виктор Павлович, – кивнул Бортко.
– Что у нас
ещё?
– По поводу
подарка Ивлеву от нашего скромного коллектива.
– Так. Ну
давай.
– Навел
один знакомый на коллекционера, у которого много чего есть.
Понравилась мне там одна интересная вещица, царская золотая медаль
«За храбрость». Я её видел, там портрет императора с одной стороны.
Себе хотел взять, но он три тысячи за медаль запросил…
– А что эта
медаль такая дорогая? – удивился Захаров.
– У
коллекционеров ценится.
– А что там
за император, Николашка?
– Нет.
Похоже, АлександрIII.
–
Старинная, значит?.. Ну, давай. Три тысячи на всех? Ерунда. Тем
более, нам сам Ивлев и советовал именно в таких вещицах хранить
капиталы. Оценит, по идее.
– Там еще
одна интересная штуковина была, серебряная медаль для чукчей,
Екатерина вторая выпустила. Тоже коллекционер нахваливал! Редчайшая
вещь, говорит, всего двадцать штук выпущено было! Но с таким
названием побоялся, что Павел обидится.
– И
правильно, пусть продает кому-то, кто себе берет, а не в подарок…
Увезу тебя я в тундру… Эх!
***
Москва.
Улица Красный Казанец.
Сколько же
ей лет? – соображал я, разглядывая Наталью Свечкину. Издали, она
мне показалась чуть ли не школьницей. Но при ближайшем рассмотрении
стало очевидно, что барышня давно совершеннолетняя. Взгляд её,
сперва испуганный и растерянный, резко стал озабоченным и
раздражённым. Школьницы так на взрослых дядечек не смотрят. Она
поглядывала то на меня, то на отца.
–
Посмотрите, пожалуйста, это вы писали? – протянул я ей её письмо в
конверте.
– Да, –
сразу кивнула она и мне показалось, что она выругалась про себя в
этот момент.
– Я Павел
Ивлев, журналист, это наш фотограф из газеты, – показал я на отца,
– Тарас Семёнович. Где мы могли бы с вами поговорить? Может, где-то
рядом есть кафе какое-нибудь? Я так понимаю, ваш дедушка гостей не
любит?
– Он никого
не любит, – пробормотала Свечкина. – А что вы хотели?
– Как что?
– поразился я такому вопросу. – Вы писали, просили помощи. Хочу
понять, чем мы можем вам помочь?
– А-аа, –
недовольно поджала она губы, и я переглянулся, незаметно для неё с
отцом. Он закатил глаза вверх, показывая мне, что ведет она себя,
мягко говоря, странно. – А фотограф зачем?
– Для
фоторепортажа, – как о само собой разумеющемся ответил
я.
– Не надо
никакого фоторепортажа! Вы что? – воскликнула она и так на меня
посмотрела, как будто я ей предложил в кино для взрослых
сняться.