— Вам не надоело?
Вот кого следовало бы убить. Хамка.
— Можно кофе? – устало бросил Миша и присел на кожаный
диван.
Ему показалось, что он не помнит, куда дел газовый ключ.
Притащить бы сюда директора, уложить его на стол и втыкать бы в
него иглы до тех пор, пока эта жирная бородатая туша не сдохнет. О,
как он будет орать…
Толик освободился через полтора часа. Он усадил Мишу на
табуретку и спросил:
— Ты серьезно? Еще одну татушку? Тебе к врачу не надо? — Увидев
Мишин взгляд, Толик поправился. — Я имею в виду эти твои пятнышки
на коже. Хрень какую-то подцепил. Это может плохо кончиться.
— Это плохо кончится, если вы мне не набьете ничего, —
пробормотал Миша. Эйфория куда-то делась. Пришло четкое понимание,
что от жажды убийства просто так никуда не деться.
Набьет он сейчас еще одно тату, и что дальше? Завтра придет
мысль об еще одном убийстве. И послезавтра. И через неделю. Через
месяц. Пятнышки расползутся по коже, будут зудеть и настаивать,
чтобы их немедленно расчесали. А Миша будет ходить в тату-салон и
старательно забивать зудящие кляксы разноцветными узорами. Игра в
поддавки. Временное затишье. Кто кого?
Миша понял, что страшно вспотел. Капли пота стекали по
переносице, по щекам и вискам.
— Бейте, — попросил он. – Вот здесь, на локте.
— Это действительно очень больно.
— Отлично. То, что нужно.
Иголки впились в кожу. Миша задрожал всем телом, едва
сдерживаясь, чтобы не закричать. Закрыл глаза. В темноте вспыхивали
разноцветные искорки, будто разряды тока, перемешивающиеся с
хаотичными мыслями. Боль вышибала сознание. Боль отрезвляла. Боль
не давала думать о страшном.
Укол!
Звонко клацнули зубы.
В какой-то переломный момент боли, Миша понял, что больше не
хочет убивать своего директора.
Он хочет убить Люсю.
***
Зачесалось за левым ухом. Миша открыл глаза и посмотрел на
сосредоточенное лицо Толика. Глаза у Толика были темно-коричневые,
будто кто-то капнул в них горчицы.
Страшная, страшная мысль! Убить Люсю, дочурку, четырехлетнюю
красавицу, в которой души не чаял. Любовь и ненависть перемешались
внутри головы.
Свободной рукой Миша потянулся к уху, уже понимая, что там
нащупает. Небольшая припухлость, из нутра которой разливался едкий
раздражающий зуд. Захотелось расчесать кожу, прорваться сквозь
ткани, найти источник зуда и вырвать его, чего бы это ни
стоило.